Я горестно вздохнула, покоренная чистой правдой. Но как можно дать шанс тому, кто много лет наставлял рога моему отцу? И все же не высказав вслух своих прекословий, лишь едва заметно кивнула головой. Нежно дотронувшись до короткой мужской щетины, я мягко улыбнулась в ответ. Поразительно, но рядом с Дмитрием все проблемы казались не таким уж нерешаемыми. Рядом с ним я чувствовала в себе столько сил, что, казалось, меня ничто не могло сломать.

– Боже, – тихо прошептала я, – и почему я тебя все еще слушаю?

Проведя в ответ костяшками пальцев по моей щеке, он словно попытался заглянуть в самую сердцевину души.

– Потому что мы сделаны из одного теста, Карина. Мы во многом похожи и из-за этого сходим с ума друг по другу. Ты согласишься с этим после того, как поговоришь с моим отцом. Поймешь, что я был прав.

Тихо рассмеявшись, я слегка кивнула:

– Кажется, у меня нет выбора. Бежать все равно некуда.

И, поднявшись на ноги, вдруг обнаружила, что с легким сердцем покидаю могилу своей матери. Я ждала предстоящего разговора, который мог бы пролить свет на многие вещи. Надеясь отыскать в этом свете свое долгожданное умиротворение, позволила вывести себя на обратную дорогу. Медленно продвигаясь обратно к дому, я благодарно улыбнулась Дмитрию, заметив, что он подобрал мою обувь, после чего моими мыслями снова завладела грядущая встреча с Глебовым-старшим. Догадываясь, что это будет непросто, мысленно сжалась в комок, надевая на себя защитную броню. Я выслушаю этого человека, преследуя свои собственные интересы. Мне нет дела до того, каким добрым он был когда-то раньше. Этот мужчина много лет разбивал брак моих родителей. Он вредил моему отцу. Ему нет прощения…

Войдя на порог просторной комнаты второго этажа, впервые не заботилась о своем испачканном землей платье. Оставив нас наедине, Дмитрий закрыл за собой тяжелые двери. Я обернулась, обхватив себя за плечи, и бросила на него взволнованный взгляд, хотя прекрасно понимала, что мне следует поговорить с его отцом наедине.

– Я буду рядом, – успокоил он, прежде чем скрылся за широким проемом.

Нервно сглотнув, медленно обернулась к широкой постели, готовясь к неизбежной встрече с умирающим. Однако кровать была пуста.

– Здравствуй, Карина, – вдруг раздалось из дальней части комнаты.

Посмотрев в сторону тихого голоса, я увидела сидящего в инвалидном кресле мужчину в темно-синем халате, с седыми волосами и такими же проницательными карими глазами, как и у его приемного сына. Что-то изменилось в образе прежнего Анатолия Глебова. Казалось, совсем не этого старика она видела всего около часа назад. Тот пожилой человек был на волоске от смерти. Но нынешний выглядел так, словно вовсе не собирался уходить на тот свет. Невероятная перемена!

– Я рад, что ты пришла, – ласково улыбнувшись, проговорил он. – Смотри, что у меня для тебя есть: клубничное мороженое со взбитыми сливками и вафелькой в виде головы Мики Мауса.

Уронив взгляд на небольшой передвижной столик с поставленной на него широкой пиалой, в которой находился мой любимый десерт из детства, я вдруг едко усмехнулась. В любой другой раз можно было бы непременно отметить искреннее желание этого мужчины понравится. Меня бы непременно тронул приятный жест, свидетельствующий о том, что он прекрасно помнит наш разговор много лет назад. Но со мной так не пройдет. Не в этот раз. Не в этой ситуации.

– Не знаю, как Наталия смогла раздобыть в нашем холодильнике то, чего мне, как старику, в принципе не нужно, но…

– Это все, о чем вы хотели со мной поговорить? – вдруг надменно перебила я. – Вы хотите поговорить со мной о мороженом?