Впервые не тревожась о том, что, сидя на пыльной земле, напрочь испачкаю свое дизайнерское платье, я разгребала обрушившийся шквал душевных терзаний. Стараясь остановить поток горьких слез, в перерывах между громкими рыданиями, я яростно била кулаками по твердой земле, разрывала на множество кусков попавшиеся в руки цветы, сгибалась пополам от боли, что так неимоверно скручивала меня изнутри.

«Ну и как? – расставив руки в стороны, со злорадной усмешкой громко спросила у надгробного камня. – Я тебе нравлюсь? Ты этого хотела, мама? Хотела видеть меня красивой, молодой женщиной в дорогих нарядах и сверкающих на солнце бриллиантах? О, да, я стала такой! Можешь мною гордиться. Хотя нет… Ты вовсе не этого ждала все это время. Ты лишь хотела, чтобы я умерла на том обрыве. Умерла, потому что была твоей вечной обузой. Ошибкой, не дающей тебе стать счастливой со своим тайным любовником! Моя смерть – вот что действительно сделало бы тебя счастливой. Прости, что подвела, ведь я все еще жива…»

Вновь спрятав лицо в ладонях и замолчав, я отгоняла от себя отголоски нахлынувшего безумия. Все эти чувства так долго копились во мне. Я столько всего хотела узнать, чтобы хоть немного понять поступок своей матери. Но отец упорно хранил молчание, предпочтя сбросить ополоумевшую от горя дочь на плечи психотерапевта. И вскоре я перестала интересоваться прошлым, с каждым новым днем уверяя себя в том, что моя мать сошла с ума от скуки. Так было проще всего. Но, несмотря на проносящиеся годы, один лишь вопрос все никак не выходил из головы.

«Почему? – обессиленно подняв голову, сквозь сбитый поток слез я посмотрела на лежащую перед собой фотографию. – Почему ты так обошлась со мной, мама? Я ведь так сильно любила тебя…»

Произнеся это вслух, я знала, что так и не смогу когда-нибудь получить ответ, но так или иначе продолжала с некоторой надеждой смотреть на надгробный камень перед собой.

Тишину на пустом кладбище прервал едва слышный стук шагов за моей спиной. Не оглядываясь, я ненавистно стерла со своих щек соленые ручейки и снова опустила лицо вниз.

– Ты нашел меня, – сгорбившись над могилой, с безразличием бросила я.

Остановившись за моей спиной, широкоплечий брюнет глубоко вздохнул.

– Здесь только одна дорога, – прозвучал позади его спокойный голос. – К тому же, куда еще ты могла пойти, ведь тут похоронена твоя мать.

Горько улыбнувшись, я до сих пор не могла найти в себе силы обернуться.

– Ты ведь знал… – прошептала с легкой насмешкой над самой собой. – Все это время ты знал… И все равно привез меня сюда…

– Потому что я хотел, чтобы ты узнала правду. Ты имеешь на это право.

Разъяренно затрясся головой, я в отчаянии стиснула кулаки на своих коленях.

– Если бы ты хотел озвучить мне правду, мог бы сделать это дома, а не везти меня сюда, зная, что здесь я не смогу от тебя избавиться. Ты предал меня!

*Крепко сжав челюсти, я почувствовал, как до предела напряглись мышцы на скулах. Резко подойдя к ней, присел на корточки и, грубо развернув ее лицо к себе, четко произнес в ответ:

– Нет! Я не позволю тебе так думать. Я не хотел, чтобы правда всплыла вот так, да и, собственно, не знаю, можно ли к такому вообще подготовить человека… Черт возьми, я ведь понятия не имел, что его спальня выглядит, как картинная галерея! Я лишь хотел, чтобы ты узнала правду от человека, который был к этому причастен. Тебе должен рассказать ее тот, кто действительно знает всю эту историю.

Карина истерично затрясла головой.

– Я не хочу его слушать, – взбешенно возразила она. – Я не могу смотреть в глаза этому человеку!