– Хорошо, – ответила она наконец. – А свое третье условие я придержу… пока.

Он не сводил с нее пристального взгляда. Интересно, что она задумала? Что-то еще хуже, чем запрет на поцелуи?

Поразмыслив, он решил, что лучше этого не знать, но идея трех условий ему понравилась и отказываться от того, что положено ему по праву, не хотелось.

– Тогда и я третье условие оставляю за собой.

По крайней мере, если она нанесет неожиданный удар, ему будет чем ответить.

– Договорились, – буркнула Вероника и опять уткнулась в журнал.

Становилось прохладно, и она укутала себе ноги мехом.

Все в той же позе: со скрещенными на груди руками – Себастьян отвернулся и стал смотреть в окно. Мысли его были невеселы, словно безжизненный декабрьский пейзаж. Как, черт возьми, его брак, когда-то столь многообещающий, превратился в это?

Опустив глаза, Вероника упорно делала вид, что увлечена рассматриванием новых моделей одежды. Быть может, глупо интересоваться модами, когда давно не бывала в свете, но она обожала элегантные наряды. Только вот сосредоточиться никак не удавалось: Себастьян сидел совсем рядом, она ощущала такой знакомый запах его одеколона, и это пробуждало воспоминания, которые ей отчаянно хотелось стереть из памяти.

С каждым оборотом колес они приближались к Уитмору. К общей спальне. Эта мысль и тревожила Веронику, и – если быть честной – возбуждала.

На возмутительное требование Себастьяна она согласилась по трем причинам. Во-первых, торговаться не приходилось: ведь это она просила его об услуге, а не наоборот. Ради того, чтобы скрасить деду последние дни, она готова была на все… тем более что это никакая не жертва, ведь Себастьян… по-прежнему великолепен! Почему бы не развлечься с ним немного, прежде чем возвращаться к одинокой сельской жизни? Во-вторых, можно не опасаться, что она снова влюбится в этого негодяя: ей давным-давно неважно, где он, с кем и чем занимается. Нет, чувства к нему давно остыли, и никакая дурацкая сделка этого не изменит. Третье – и самое важное: когда Себастьян огласил свое требование, ее охватила… да, пожалуй, лучше всего назвать это надеждой. Для нее это единственный шанс забеременеть. Как можно отказываться? И если это значит обеспечить Себастьяна наследником – что ж, она не возражает.

– Нам нужно поговорить, – раздался голос Себастьяна, и Вероника едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Поговорить? О чем?

Он пожал плечами:

– Ну, знаешь, о том, что происходит у нас в жизни… чтобы не растеряться, если твой дедушка о чем-нибудь спросит.

Вероника нахмурилась:

– Хм, возможно, ты прав.

– Не сомневаюсь, хоть тебе и неприятно это признавать, – с высокомерной усмешкой констатировал Себастьян.

– Давай сразу договоримся: твои победы над женщинами меня не интересуют, и об этом я слышать не хочу, – сказала Вероника, стараясь не проявлять эмоций. – Чем еще ты сейчас занят?

– В основном заседаниями парламента, – словно не заметив ее шпильки, серьезно ответил Себастьян. – И своими общественными обязанностями, по большей части невыносимо скучными. А ты что поделываешь? Чем развлекаешься в деревне? Рисуешь, должно быть?