— Ты... очень изменился. И... мне больше не приятны твои прикосновения! Нет никакой игры. Я презираю тебя!

Я, конечно же, лгала, но лишь отчасти. Я подписала договор, и это означало, что у человека напротив больше нет сердца. А может быть, и вовсе никогда не было, поэтому Бог отвел меня от Артура много лет назад. Я не собиралась повторять ошибок юности и подпускать к себе Багрова.

— Сейчас я нисколько не жалею, что так все сложилось и наши пути разошлись. Если бы не болезнь Егора, я бы никогда не заявилась к тебе на порог, а ты не узнал бы о его существовании!

Я бросалась этими словами в надежде причинить ему боль, но больно становилось мне. Лицо Артура исказила лишь наглая усмешка.

— Но теперь я знаю, — проговорил он спокойно и неторопливо.

— Егор любит меня. А ты, вынудив подписать этот чудовищный договор, наказываешь не только меня, но и нашего сына. Детям нужна мать. Может быть, возлюбленной я была плохой, но матерью — нет! И если ты рассчитываешь меня впоследствии устранить как ненужный элемент декора в твоей идеальной жизни, то от темных пятен так просто избавиться не получится, — угрожающе прошептала я. — Егор уже не маленький мальчик и будет сам выбирать, с кем ему остаться.

— Это очень хорошо, что жизнь хоть чему-то тебя научила и теперь ты заботишься о чужих чувствах.

Артур приблизился, и его горячее дыхание опалило мне щеку. Он провел пальцами по моим губам, очерчивая их контур.

— У тебя есть только один выход из этой ситуации, но и тот обречен на провал. Ты могла бы приотвориться, что до сих пор любишь меня, но, увы, я знаю твою фальшивую сущность. Однажды ты уже сыграла на чувствах и исчезла из моей жизни. В этот раз ты тоже из нее исчезнешь. Но одна. Без детей.

— Ты наказываешь меня за то, что бросила тебя много лет назад? — В груди все сжималось от непреклонного голоса Багрова и его твердых намерений лишить меня самого ценного. Это снова сбивало с мыслей, оглушало. — Я как-никак адвокат. Если не смогу сама отстоять свои интересы, то найду лучшего защитника в этом городе, и тогда...

— Ты ничего не сможешь сделать.

Сердце упало куда-то вниз, а влага собралась в уголках глаз. Но плакать перед Багровым — последнее дело.

— Ненавижу тебя, — прошептала я ему в лицо. — Ненавижу!

— А вот это уже больше похоже на правду, — хрипло проговорил Артур, глядя сверху вниз, и одним рывком вжал меня в себя.

В следующую секунду его рот уже терзал мои губы, подчиняя в требовательном поцелуе.

Я задохнулась от захлестнувшей волны удовольствия и попыталась вразумить себя, что так неправильно. Этот человек загнал меня в ловушку, поставил перед чудовищный выбором, и нельзя так реагировать на его ласку. Но я упивалась этими секундами, в которых растворялась ненависть и появлялись щемящие чувства в груди.

Мужские руки с силой сжали мою талию, и полотенце соскользнуло с тела. Он все теснее прижимал меня к себе, пока я не ощутила контуры твердого тела даже сквозь одежду. К ногам прилила теплая волна, и колени задрожали. Артур, издав глухой рык, оттолкнул меня от себя, словно я была кубком с отравленным питьем. Демонстративно вытер губы и, развернувшись, направился прочь.

12. 12

Привычный мир давно был в руинах после диагноза Егора, а в эту минуту его сотрясало новое землетрясение. И последняя прочная стена, которая сдерживала оборону, получила ощутимые повреждения и грозилась вот-вот рассыпаться у ног Багрова. У тех самых ног, которые собирались меня растоптать.

Я забралась под одеяло и долго ворочалась в кровати, не в силах заснуть. Прислушивалась к тишине и боялась, что Артур снова появится в комнате. Но время шло, и ничего не происходило. Дождь монотонно стучал по стеклам, и в итоге я уснула. Проснулась, когда уже наступил рассвет. Мне даже ничего не снилось.