– Я не хочу туда возвращаться. Пожалуйста.

– Причина?

Опускаю голову. Не могу я сказать. Просто не могу.

– На выход, принцесса.

Уже в коридоре он открывает дверь, я следом иду, но застреваю на пороге.

Здесь чисто и тепло, уютно даже, а я как вспомню условия в детском доме, на стену лезть хочется, но не в том дело. Тут другое.

– Есть причина.

– Какая?

Стас прищуривается и стоит уже у открытой двери, а я маюсь. Не знаю даже, как сказать об этом.

– Нас делают бабочками.

Шепчу тихо, смотря на свои руки. Стыдно невероятно, но когда выбираешь из двух зол… этот мужчина меня не трогал. Даже накормил.

– Какими еще бабочками?

– Угодными.

– Не понял.

Он сдвигает брови, а я от волнения кажется, сейчас взорвусь.

– Нас сдают в аренду воспитательницы богатым мужчинам на ночь. Подкладывают под них. За деньги.

Говорю это сбивчиво. Мне жутко стыдно, а Стас сильнее сжимает ключи в руке.

– И что? Заработаешь. Ты и так я вижу, уже на этой дороге.

– Нет, я так не хочу.

– А как ты хочешь?

– По любви. Я долг вам отдам. Отработаю. Стас, не отдавайте меня только. Пожалуйста.

Не знаю, откуда у меня столько смелости появляется, но я говорю прямо понимая, что у меня просто нет других вариантов.

Стас смотрит на меня несколько секунд. Не шевелюсь, ожидаю вердикта. Кажется, сейчас скажет проваливать. Да, точно.

– Не бухать, не курить. В мою комнату никогда не входить. Поливать фикус и кормить моих рыб раз в день! Увижу кого-то кроме тебя здесь – жопу надеру и вышвырну. И помойся, шмотки в шкафу.

Басит строго, а я только и могу, что быстро закивать головой, после чего он вышел из квартиры, хлопнула дверь.

Зазвенел замок, Стас меня закрыл, а я опускаюсь у стены, обхватив себя руками, сгорая от стыда и еще чего-то. Мне неловко и неловко от того, что неловко.

Стас разрешил мне остаться, а я даже не спросила, как буду долг ему отрабатывать и как долго могу находится здесь.

Эта сопля нас засекла, меня точнее, хоть мы и работали чисто. Взяли Шнура за жабры, чертов барыга, наконец-то я его взял. Два выстрела и громкий крик на всю улицу.

Мы подумали, что это мальчишка. Он петлял по гаражам и мы быстро задолбались его гонять. Парни ушли, а я услышал глухой кашель за бочкой и поймал его за шкирку, вот только это был не “он”, а она.

Девчонка. Какое-то ободранное чудо в тряпках. Дите самое настоящее и содрав с нее капюшон я только убедился в том.

Не знаю, лет двенадцать наверное, щуплое и хилое, голова вся в этих кудрях бесконечных. Глаза непонятного цвета. Кажется, синие или зеленые, не поймешь в темноте, но они знатно блестели и она тряслась как цыпленок под моей рукой.

Я ее отпустил поняв, что это никому ничего не вякнет. Оно вон тени своей боится и я никогда ее больше не увижу, да вот только я ошибся, потому что встретил чудо уже на следующую ночь.

Разукрашенная шлюшка, эта сопля уже работала и стало противно. Туз собирает себе весь сброд, Фарадей видать, подогнал малолетку. Я сел за игру, но быстро увидел, что чудо палит на меня своим туманным взглядом.

Сначала подумал, что она под чем-то, а после понял, что ее ударили, судя по огромному поступающему синяку на щеке.

Я забрал ее себе. Не знаю, на кой черт, честно. Просто забрал в счет выигрыша Туза, который от злости едва слюной не захлебнулся. Он игрок, но останавливаться не умеет, это когда-то его убьет.

Мы поехали к Бакиру в клуб. Я жрать хотел, а оно, видать, тоже голодное было, потому что желудок у девчонки урчал похлеще моего мотора.

Она была чудной и это еще мягко сказано. Я не сразу понял, что с ней что-то не то. Вернее то, да не полностью. Да, ее по башке ебонули и это было видно, но все равно девчонка вела себя странно. Она напоминала мне маленького затравленного зверька.