Меня зашили, кое-как починили, но это восстановить невозможно. Я не могу рожать, не смогу создать семью. И в этом виноват Ярый! Как и в обмане, который сейчас затеял.

Он только усугублял свою вину, сказав:

— Злата, ты ведь хочешь, чтобы мама осталась? Давай ее попросим, — уговаривал малышку.

А я стояла и не чувствовала тела. Закаменела, утратив способность к движению. Солнце палило, ласточки все также летали в высоте, проносились горячие, сухие порывы ветра, а я словно оказалась в ледяной пустыне по колено в снегу. Вьюга, колючий снег и безысходность.

— Мама, ты же останешься с нами? — доверчиво спросила малышка, следуя словам мерзавца-папаши.

— Это твой ребенок, — сказал он, обрушивая на меня лавину удивления. Реальность пошатнулась, я не справлялась. — Твой материал взяли в клинике, а выносила суррогатная мать. Помнишь, тебе удаляли полип? Тогда и взяли.

Малышка продолжала жадно обнимать мое колено, будто боялась, что исчезну, испарюсь, и не желала отпускать. Смотрела так открыто, бесхитростно, что на глаза наворачивались слезы.

— Когда решил, что мне нужен наследник, стал думать о кандидатуре донора материала. Смотрел все предложения, но мысли были только о тебе. Ты казалась идеальной, правильной, настоящей. Не удержался, выбрал. А в клинике все устроили, — рассказывал он.

В его клинике все устроили! А же лечусь только там, у нас соглашение. Они могли, да. Были все возможности. Прикрыла глаза, чувствуя, как стучит в висках и бьется сердце.

Какого ты это затеял, Ярый? Почему просто не нашел себе жену, а решил выделиться?

— А теперь понимаю, что один не тяну. Нужно он них заботится, заниматься воспитанием. Есть еще сын, ему скоро годик. Детям нужна мать, и я хочу, чтобы ей стала ты, — добавил он, окончательно меня добивая.

Смотрела в его глаза, ощущая себя выпавшей из реальности, и чувствовала, как малышка крепко обнимает меня за ногу. Маленькая, хрупкая, ранимая.

Осознание сказанного давалось с трудом. Разум подсказывал, что Ярый способен сотворить такое, но принять…

Воздуха перестало хватать, словно я оказалась в безвоздушном пространстве, и свет померк.

***

Глаза открыла внезапно и сразу увидела перед собой малышку Злату. Она смотрела на меня пронзительными серыми глазами, напоминающими папашу.

Осознание сказанного Ярым о детях пришло сразу, вместе с эмоциями и душевной болью. Она тлела в груди, словно туда засунули раскаленный уголь.

Запретила себе сожаление о неосуществимых возможностях, о том, чего уже не будет. Острое физическое страдание после аварии не позволяло утонуть в душевных муках.

Пришлось учиться жить заново. С болью искалеченного тела, которому все давалось с трудом, а потом долгие месяцы лечения, операции.

Случайность и жажда спешки Ярого изменили мою жизнь. Планы на полноценную семью и рождение детей внезапно разрушились, став пеплом.

Не только потеря мужа, которую переносила тяжело. Находясь в больнице, не могла принять, что его больше нет, не укладывалось в голове. Физические травмы лишили меня надежды на полную семью.

Смотрела на малышку и не знала, как принять слова того, кто уничтожил мою жизнь.

Почему он не мог просто смолчать, даже если действительно материал взяли у меня? Зачем снова влез в мою жизнь, чтобы проехаться танком, уничтожая поросль на пепелище былого?

— Мама, а почему ты спала? Устала? — спросила малышка, и сама придумала ответ. — Папа тоже всегда устает. Говорит, что нет времени. Как думаешь, можно ему купить время? — спросила со всей серьезностью.

От этих слов резко стало не по себе. И про отца, который вечно занят. И про то, что все можно купить. Товарно-денежные отношения, к которым приучаются в детства.