– Вы можете умереть.

– Вижу, вам подобная мысль нравится.

Либби покраснела и запротестовала:

– Конечно же нет! Я пытаюсь помочь!

Безрезультатно, потому что он, очевидно, никогда никого не слушал.

– Я буду чувствовать себя в гораздо большей безопасности, если вы не станете этого делать.

– Я же сказала, что мне жаль, и это действительно так, но в данных обстоятельствах, думаю, черт!

Либби бросила раздраженный взгляд на свою юбку, которая зацепилась за рычаг переключения скоростей. Ей пришлось еще больше наклониться вперед, чтобы освободить материал.

– Позвольте мне…

Его пальцы коснулись ее, и Либби отдернула руку, словно от огня. Она чувствовала, что он смотрит на нее, но она не подняла голову.

– Я справлюсь. Мы должны… – она с облегчением вздохнула, когда юбка, наконец, освободилась, – быть осторожны.

– Мы, – повторил он. Его внимание было приковано к ее шее. До этого Рафаэль никогда не считал эту часть женского тела сексуально привлекательной.

– Именно, – произнесла она с холодной улыбкой, из-за которой в юности ее прозвали ледяной девушкой. – Тем не менее это вы истекаете кровью. – Вы сильный, я поняла, настоящий железный человек, я впечатлена, поверьте, – продолжила она, ослепительно и фальшиво улыбаясь ему, – но я не могу смотреть на то, как кто-то истекает кровью. Даже такой, как… – Либби заметила искру удивления в его глазах и резко замолчала.

– Такой как?..

Либби покачала головой и прерывисто вздохнула, когда он неожиданно протянул руку и взял ее за подбородок.

Она была слишком поражена его реакцией, чтобы заметить, как он притянул ее лицо к себе. Он был так близко, что она видела золотые кончики ресниц и чувствовала его теплое дыхание.

Не обращая внимания на голос разума, он взял ее голову двумя руками и посмотрел на то, как исчезает голубая радужка глаз под расширяющимися зрачками.

Он пробормотал что-то себе под нос, и его взгляд опустился на ее губы.

– Вам больно!

– Как вы правы.

Либби старалась вырваться из странного летаргического состояния, которое внезапно овладело ею, когда конечности, казалось, ее совсем не слушались.

– Позвольте мне вызвать помощь.

Она стала отстраняться.

– У вас красивый рот.

Либби замерла и неожиданно подумала: «У вас тоже».

Он нахмурился.

– Как вас зовут?

Во рту все пересохло, и она едва смогла прошептать «Либби».

Она где-то читала, что травма головы может заставить человека вести себя очень странно. «А у тебя какое оправдание, Либби?»

– Либби?

Она кивнула, с трудом узнавая свое имя в его произношении, и, наконец, определила, что акцент был испанским.

– Послушайте, это глупо…

Его губы приблизились, но еще не касались ее.

«Что ты делаешь, Рафаэль?»

Возможно, он бы отреагировал на последнюю попытку разума остановить его, если бы в этот самый момент она не вздохнула и не прижалась к нему своими губами. Через мгновение она дернулась и оторвалась от него, но ущерб уже был нанесен.

Она покраснела:

– Это было так…

– Неплохо, – продолжил он низким голосом, – но я думаю, что мы можем лучше.

Он припал к ее дрожащим губам, она застонала, когда он провел языком по внутренней стороне ее нижней губы.

Либби резко подалась назад, вылезла из машины и поспешно сбежала.

Либби стояла, прижимая руку ко рту, когда осознание того, что она сделала, накрыло ее. Это она уже не могла списать на смену часовых поясов; она потеряла контроль с незнакомцем, с мужчиной, чьего имени даже не знала. Что же овладело ею?

Ответ на ее вопрос как раз вылезал из останков первоклассной машины. Его движения никак не говорили о том, что этот человек только что пережил серьезную аварию, или о том, что он только что страстно целовал ее.