– Ты не беспокойся, Петя. У меня все хорошо. Я тебя каждый день вспоминаю. И когда ты болел сильно – в прошлом году, помнишь? И когда по ночам ходишь. Когда зима, скользко, я каждый шаг твой выверяю. Не бойся. Бабушка обо всем заботится. Одно плохо, что один ты. Совсем один во всем мире. Нехорошо это. Сердце ноет из-за этого. Но и радость у меня есть: здесь говорят, что ты самым умным оказался. Самым умным из всех, ведь наладил связь! Я так горжусь тобой. Ты всегда лучшим был! Как Гагарин! Хвалят тебя очень.

Поправила края платка знакомым жестом, волосы седые спрятала – не любила седину на показ выставлять, стеснялась…

– Ты не грусти, Петя. Все наладится. Я знаю. Только – живи. Оно ведь как бывает: сначала думаешь, что все впереди, а оглянешься – полжизни как корова языком слизала. Двигайся, живи. А я уже помогу, как могу… Только обращайся чаще, не забывай. Ведь когда не обращаются к нам – у нас весточек нет. Мы не знаем, как и чем помочь… Понял?

Петя кивает, кивает, кивает головой.

Встряхивает ею, как в детстве, когда «честное слово» давал.

Смеется бабушка Анастасия Федоровна Кошуба, бабуся-Настуся.

– Вот и хорошо. Радость моя, Петенька… Умничек… Самый лучший… Я с тобой! Всегда…

Тускнеет экран, исчезает черное окошко.

Пальма и море стоят неподвижно…

Не взял Петя отгул.

Просто не пошел утром на работу. Не пошел и на следующий день.

И через неделю тоже.

Итак, некому его теперь сисадмином называть.

И, кстати, Петей тоже. Потому что не Петя он теперь в свои тридцать пять!

Ведь как представиться таким именем Жанне д’Арк? Или Фриде Кало? Или Николе Тесле?

Да и с императором Франции, Наполеоном Первым Буонапарте, лучше на равных разговаривать, как Кошуба Петр Сергеевич.

Столько всего от них набрался!

Устали все без общения, каждый хочет весточку в большой мир передать.

Начал Петр с истории.

Написал монографию, в которой довольно неожиданно провел сравнительный анализ политической ситуации в постсоветских странах с периодом прихода к власти своего «научного» консультанта, «мсье Буонапарте», который в ноябре 1799 году пришел к власти в качестве одного из трех консулов, став главным автором монархической конституции, а в конечном итоге и самим императором.

Внес уточнения в протоколы допросов святой Жанны. И в беллетристическом исследовании, построенном на фактах, недоступным другим, рассказал о дальнейших судьбах ее судей, часть из которых умерла «злой смертью».

Судья епископ Пьер Кошон – в кресле цирюльника, Жан Эстиве, ярый обвинитель, сразу после исполнения приговора утонул в болоте, Жан Леметр и Жан де ла Фонтэн – пропали без вести. А остальные, кто выжил, через двадцать пять лет выступили на процессе реабилитации. И получили прощение самой Девы – из ее собственных уст…

Начал поиски золота Полуботка. Правда, решил парочку лет еще придержать секрет, согласившись с паном Павлом: «Еще не время…»

Взял «интервью» чуть ли не у всех, о ком с детства знал, кого в школе изучали и на кого в кино ходили, убегая с уроков. Добавил некоторые детали к открытиям Ньютона, Паскаля, Бернулли.

Так языки и выучил – в свободном общении.

Мир объездил. Даже два года преподавал в Гарварде, пока не надоело. Домой потянуло.

Вернулся – кораблик купил.

Не новый (хотя мог бы и яхту дорогущую приобрести), а такой, что провозился с ним полгода. Переоборудовал его в плавучий отель для невест, как и хотел когда-то. Все сам. И за повара сам, и за уборщика. Вольному воля.

Скайп включает регулярно.

Хотел было друзьям помочь связаться с близкими. Но, что удивительно, сколько ни сажал их перед экраном – темным окошко остается и звонки не идут…