– Странно, но не была.

Людмила вернула телефон.

– Ты вечно плачешься, что не фотогеничная, а посмотри, какие удачные фото.

– Фотограф хороший, – улыбнулась Маша.

– Фотограф, может, хороший, но женатый, – отрезала Люда. – И с этим фактом не поспоришь.

– Людочка, так никто и не спорит, – Маша нырнула под простыню. – Да, женатый, он сам мне это доложил. Они с женой живут в разных странах. Так сложилось. Не брак, а фикция.

Ей хотелось рассказать про предстоящий развод Аркадия и Алины, но она вспомнила его просьбу.

– И потом, какое это имеет значение для меня? Я что, замуж собралась, мне что, детей рожать? Ну, провели вместе два дня и дальше что?

– Вот тут я тебе не в помощь. Увидим, что будет дальше. А пока, – Люда ещё раз прошлась по фотографиям. – Могу поделиться своими наблюдениями. Вот, к примеру, твои фото. И кто мне пел длинную и нудную песню о своей нефотогеничности? Нет, ты посмотри, посмотри! Если ты нефотогеничная, то кто да? Да ты просто светишься. И это ещё минимум макияжа. А если тебя накрасить, как положено?

– Как тебя, Людочка? – Маша рассеянно пробежала глазами по фотографиям. Да, действительно, на двух-трёх она получилась вполне себе неплохо. И эти фотографии, где они вместе, тоже очень удачные.

– Ну, насчёт макияжа каждый решает для себя, – философски заметила Люда. – А вот, на что ещё я обратила внимание. Найди ваши фото, там где вы вдвоем. Нашла?

– Ну, да, а что там особенного? Фото, как фото, девочки предложили нас сфотографировать возле Соломоновых столбов.

– Девочки, мальчики, разве в этом дело? Ты на позу посмотри, на вас глянешь – не случайные знакомые, а сложившаяся и абсолютно счастливая пара. И моя эзотерика тут не при чем. Тут чистая психология. У меня за плечами море вебинаров и парочка курсов по психологии, разбираюсь, можешь мне поверить.

– Так я и не сомневаюсь, Люд, я просто не очень понимаю, что ты там такого нашла. То, что мы улыбаемся? Так на фотографиях все улыбаются.

– Улыбки тут вообще не при чем. Обрати внимание на положение ваших голов – они соединены в верхней своей части, словно намагничены. Обе, причем, – торжественно провозгласила Люда, назидательно подняв указательный палец. – Плюс его рука на твоём плече. Хотя это менее важно для анализа. Ибо жест этот вполне себе сознательный. Общепринятый такой жест, который ни о чем особо не свидетельствует. А вот ваши головы – это работа подсознания, это знак, что что-то уже там закрутилось и завертелось, хотя, возможно, вы об этом ещё и не подозреваете.

Маша ещё раз перелистала фото – а ведь Люда права. Она никогда не обращала на это внимания.

– Вот-вот, – отреагировала Люда на Машино замешательство. – А что я тебе говорила? Не залипай! Я понимаю, конечно, сказать легко, а на деле… На деле всё идёт иначе.

Маша молчала, понимая что ее лучшая подруга права. Она залипла, насколько можно было употребить это выражение по отношению к человеку, с которым она знакома так мало, но к которому ее так тянуло. Когда это началось?

Когда он купил ей, практически незнакомой женщине, в подарок рапан? Или тогда, когда рассказывал про свою жизнь? А может, в тук-туке, когда она на крутом повороте почувствовала нечто? То, что романах это называют ударом молнии. Или в горах, возле этого волшебного озера, когда он взял ее за руку и ее накрыло теплой волной и ощущением, какое бывает у затерянного в океане и вдруг увидевшего землю. Или когда спросил ее разрешения называть ее Маруся и поинтересовался, готовы ли она к переменам. Для чего? Чтобы заказать эту необыкновенную плату с мороженым, ягодами и бельгийскими вафлями?