– Почему? Есть что-то компроментирующее в обст…

– Я бы так не сказал, но лучше не стоит. И особенно в присутствии третьих лиц… Ну, как бы неловко может получиться, – скривился мужчина. Ему было явно неуютно. С чего бы? Это очень уж подозрительно. – Серьезно. И знаешь, раз уж ты уже в порядке, я пожалуй поеду. А то меня ждут уже.

Вот, значит, как. Едва речь о шерифе зашла, он тут же свалить заторопился.

– Постойте, так не положено. И я так и не услышала ваше имя, чтобы знать, кому быть благодарной за спасение.

Я резко села, и голова моментально закружилась. Нельзя дать уйти этому типу до приезда Майка. Но не орать же, призывая медперсонал на помощь и тем самым подвергая их возможной опасности. У этого типа же на лбу написано, что он плохой парень.

Минуточку. Плохой парень, точно! Плохой парень, что выливает пиво в лицо незнакомцам и рвется им врезать. А потом…

– Зато я теперь знаю твое и обещаю, пересечемся обязательно, сахарочек, – он развернулся и явно намылился уйти. А у меня от этого протяжного “сахаро-о-очек” вспышками в голове: его жар, его вес, прижимающий меня сначала к машине, потом к постели, стоны полоумные, его рот на мне повсюду бесстыжий, ощущение вторжение его члена, его мощные, разбивающие меня в пыль толчки и ствол моего Глока у его лба.

– А ну стоять, мерзавец! – попыталась рявкнуть я и рвануться с постели. Вышел жалкий хрип, и ноги чуть не подогнулись под собственным весом. – Руки за спину, чтобы я их видела. Живо!

– Бля-я-я, только не опять, – застонал он, глянув на меня через плечо. – У меня ж от этих команд твоих опять встал намертво.

– Где мое оружие, придурок?

– Сюда, шериф, – послышался голос моего доктора за пределами огороженного занавесками пространства. – Она здесь.

– Пукалку твою верну, клянусь. Просто побоялся тащить ее в больницу. А вот сейчас в темпе решай, что мы говорим шерифу, – прошептал мой случайный любовник, он же подозреваемый, резко развернувшись ко мне. – Правду и ничего кроме правды, сахарочек?