Тревор заерзал на своем месте. «Как только ее переведут в общую камеру, она не будет защищена. Она будет находиться с убийцами и закоренелыми преступниками. Любой, кто захочет ее смерти, будет способен добраться до нее. Она не проживет больше нескольких дней там».
Его разъяснение помогло и мне не нужно было подробностей. Один взгляд на Ристона и он кивнул головой. Мы полетим, и сделаем это прямо сейчас. «Мы неотложно отправимся в вашу транспортировочную комнату, надзиратель. Пожалуйста, инициируйте транспортные коды для нас».
«Будет сделано. Спасибо».
Она потянулась вперед, чтобы разъединить нашу связь, но я поднял руку и остановил ее, мне нужна была еще одна последняя деталь.
«Надзиратель Эгара, если можно, чья она пара?»
Улыбка надзирателя была полна жалости.
«Извините, Максим. Она ваша».
Глава 3
Рэйчел, тюрьма Карсвелл, одиночная камера
Я села на кровать, единственную сравнительно мягкую поверхность в моей клетке, завернлась в колючее шерстяное покрывало. Мои колени подтянуты к груди и спина прижата к углу. Я была одна, тишина пространства почти оглушала. Даже со стеной, на которой стояли решетки, и которая выходила на длинный главный коридор, все было тихо. Окрашенные бетонные стены и серый замазанный пол не представляли ничего интересного. Единственное крошечное окошко, выходившее наружу в мир, было так высоко, что я не могла выглянуть, даже если бы встала на кровать. Я знала это, потому что уже попыталась. Я могла смотреть на небо, видела было ли оно чистым или облачным, но не видела землю. Я даже не знала в каком направлении я смотрю.
Я слышала, что эта секция была разработана таким образом. Мы прошли через подземный туннель, повернули несколько раз перед тем, как остановиться. Дорога от переоборудованного тюремного автобуса до этого изолированного корпуса предполагала несколько дополнительных поворотов без окон. Не было никаких ориентиров. Земли, на которую можно было бы посмотреть.
Если я не выиграю апелляцию, я не увижу больше ничего в этом мире, кроме нескольких облаков в последующие двадцать пять лет. Эта мысль доводила многих до полного безумия или даже до самоубийства. Что такое жизнь без ничвсего этого в ней? Одежда однообразная, камера серая, еда еще более посредственная. Не осталось ничего.
Но у меня была надежда. Боже, я цеплялась за эту надежду обгрызенными под корень ногтями. А что мне еще оставалось делать?
Доказательства, которые есть у моего адвоката, помогут меня освободить. Я доказала свою невиновность. Эта флешка была всем, что стояло между мной и жизнью в аду. А пока, я ждала. День за днем.
Я провела рукой по лицу, стараясь подумать о чем-то…чем-то кроме моего дела, моей маленькой клетки, моей новой жизни. Было легко думать о сне при тестировании, так как он был идеальным. Я была свободна, никаких решеток или бетонных стен. У меня двое мужчин, которые меня безумно хотели. Я чувствовала себя желанной. Боже, это мне и нужно было. И то, что они со мной вытворяли.
Я не была ханжой. Я знала, где расположен мой клитор и, уверена, мои любовники тоже. Любовники, но только не двое за раз, как во сне. Это было моей фантазией. Какая женщина не мечтала о двух мужчинах, которые точно знали то, что они делали? И у них не было тестового сна из программы невест, который был у меня.
Черт возьми, это было горячо. Слишком горячо.
Мои соски затвердели и мой клитор запульсировал при воспоминании об их руках, их ртах, их членах.
Сон задержался в моей крови и я захотела поласкать себя, зная, что я мокрая. Боль там заставила мои руки скользнуть вниз между бедер. Помня о том, что там стоит и наблюдает охрана, я убрала руки. Я бы не осквернила свой сон, трогая себя и позволив охране смотреть. Я поласкаю себя ночью, когда они отключат свет. Снова и снова.