Не появились пацаны и на следующий день. И Ерему не переводили в обычную палату, снова пришлось ночевать в реанимации.

В обычную палату его решили перевести только на четвертый день после операции. За это время Ульяна в больнице так и не появилась. И пацаны куда-то пропали. Ерема через Оксану сбросил на пейджер Шишмана сообщение, но ни ответа, ни привета. Неужели что-то случилось?

Об Ульяне он собирался узнать у Кирилла, но разминулся с ним. «Пряник» выписался за час до того, как Ерему доставили в палату. Рана его оказалась настолько несерьезной, что врачи разрешили ему долечиваться дома. Но, возможно, на этом настояли его родители, думая, что в больнице оставаться опасно. А Ерема даже не знал, как зовут бандитов, которые на него наехали. Думал поговорить об этом с друзьями, но те куда-то пропали, ни слуху ни духу. И что ему думать?

А он думал, все надеялся, что сейчас откроется дверь и в палату с шумом войдут его пацаны. Но время шло, а они не появлялись. Четвертые сутки на исходе, а от них никаких вестей. И бородавчатый с яйцебородым не высвечивались. Об Ульяне и говорить нечего.

Шишман появился только на следующий день, мрачный, руку пожал вяло. На шее под ухом у него виднелся пластырь, закрывающий рану. Синяк под глазом запудрен. Старый синяк, темный, с желтизной. Но в прошлый раз синяка не было. И это после жестокой драки у озера. Там ему только губу разбили да подбородок поцарапали. А сейчас и синяк, и под ухом припухлость.

– Что-то случилось, – не спрашивая, а утверждая, сказал Ерема.

– Да случилось, Свист – все!

– Как?

– Да так, вышли на этих козлов, а они шмалять! Даже стрелку забивать не стали! Сразу шмалять! – сквозь зубы процедил Шишман и нервно глянул на дверь, как будто кто-то мог зайти в палату и пристрелить его, а заодно и Ерему.

– Какие козлы?

– А ты не знаешь, – скривился Шишман, недобро глянув на него.

– Эти, которые здесь? – Ерема обвел рукой свободное пространство между задними спинками коек и стеной.

– Были здесь, стали там!..

– Ты это, не кипишись! Давай выкладывай!

– А что выкладывать? Ну, забрали мы этих, что за дела, так нельзя, все такое… Думали, все, а они вечером подкатывают! Целая толпа!.. Туман и Квач – славяне, а остальные кавказцы!.. С кавказцами ты нас схлестнул, понимаешь?

– Я схлестнул?!

– Ну а кто начал? Из-за какой-то телки!

– Ты сопли подними! Что там с кавказцами было?

– Ну что… – Косо глянув на Ерему, Шишман коснулся пальцами синяка под глазом, а затем пластыря под ухом. – Там Телетайп с пацанами подъехал… Короче, навалили мы им!

– Ну и нормально.

– Да нормально… А потом они Свиста завалили! Аким пулю поймал, еле до больницы довезли…

– Ты говорил, вы на этих козлов вышли!

– Ну так…

– Сами наехали на них?

– Ну!

– В ответку…

– Не совсем… – Шишман отвел взгляд.

– Говори, что произошло!

– Там у кавказцев рынок недалеко от нас, на Криничной улице.

– Не знаю, не был!

– А мы были, подъехали, глянули! Бадал сказал, балочку[1] надо брать!

– Балочку брать?

– Ну так там балочка, скажу тебе! – Взгляд у Шишмана вспыхнул от азарта огнем.

– Большая?

– Да я бы не сказал… Но все цивильно, все в масть! Там не просто лотки под крышами, там целые ряды под навесами. Все по уму сделано, площадку заасфальтировали, навесы поставили, торговые ряды…

– Короче!

– А что короче? Вроде бы окраина, а народ прет! На Луже такая толкучка только в базарный день!

– Да мне по, что там на балочке? Кто сказал на нее наехать? Бадал?.. А ко мне какие претензии?

– Ну, так из-за тебя…

– Шиша, я тебя ударить не могу! Я тебе сейчас в морду плюну!.. – распалился Ерема. – Нашел крайнего!..