Гвендолин лёгким кивком указала мне место рядом с собой и встала, не присаживаясь, смиренно опустив голову. Я сделала тоже самое, оглядывая из под пушистых ресниц накрытый стол. На нем располагалось блюдо с мясом - по всей видимости бараниной, тушеной с луком, морковью, капустой и картофелем. Рядом стояло блюдо с сыром, на срезе которого белели капельки сыворотки, а так же блюдо с большими ломтями хорошего белого хлеба. Его качество на вид я оценила сразу, как специалист - такой хлеб могли подавать только в очень богатых домах. Ну, впрочем, в достатке сэра Лливелина не приходилось сомневаться и до этого. 

Слуга внес два кувшина - один с водой, другой с элем, как потом я выяснила. Хозяин дома кашлянул, видимо оставшись довольным соблюдёнными приличиями присутствующих и дал знак садиться. Боги, наконец-то! Больше всего я сейчас боялась, что у меня заурчит в животе. 

Перед каждым поставили по три тарелочки из уже другого, очень тёмного и суховатого на вид хлеба. Это еще зачем? Я аккуратно посмотрела по сторонам - слуги накладывали тушеное мясо с овощами. В общем-то я видела такую подачу в ресторанах, была хорошо с ней знакома. Но думала, что это стилизация под эдакую крестьянскую сервировку. Но в доме такого знатного вельможи, как сэр Лливелин это выглядело странно для меня.

- Что это? - еле слышно спросила я у Гвендолин, указывая взглядом на тарелку из хлеба. 

Она удивлённо округлила глаза.

- Это тренчеры. После каждой трапезы их раздают бедным. Ты можешь уже не шептать так, отец, когда ест, полностью погружен в себя. Вот когда мы почти закончим, к десерту, начнутся расспросы, - она картинно закатила глаза и стала с аппетитом есть, орудуя вилкой.

Точно, тренчеры. В памяти всплыло полузабытое слово. Передо мной появилась эта тарелочка, уже наполненная рагу из барашка. Первые две-три минуты я ела, не разбирая вкуса, просто заглатывая еду. Однако, стараясь этого не показывать. Впрочем, на меня никто не смотрел. Когда наступило первое насыщение, проснулись мои вкусовые рецепторы и я стала есть медленнее, чтобы распробовать и насладиться вкусом каждого кусочка. Ну как насладиться...Еда была пресной, явно недосоленной и очень не хватало приправ, которыми я обычно приправляла баранину - шалфеем, розмарином, смесью свежемолотых перцев и любимой зирой. Хотя Миша не особенно зиру любил, приходилось сыпать себе её прямо в тарелку. Не смотря на недочеты, которые я невольно отметила - я смела содержимое тарелки-тренчера довольно быстро. Тут же возле меня появился слуга, который взял у меня эту горбушку и аккуратно поместил в специальную корзинку. Потом, наполненная, она отправилась на кухню. 

Довольно странный обычай, подумала я. Почему нельзя подавать господам еду на обычных тарелках, а беднякам просто отдавать этот черный хлеб? Впрочем, монастырь не мой, и уставы в нем тоже хозяйские. Не мне в него лезть. 

Я попробовала сыр и хлеб. Хлеб был очень хорош, а сыр довольно солоноват на мой вкус, но достаточно сливочный, если его чуть-чуть вымочить, он будет восхитителен. 

- Сейчас подадут сладкое, - пискнула, как мышка Ния. Она улыбалась мне, желая, чтобы я осталась довольна. 

- Всё так вкусно, - улыбнулась я ей в ответ, - вообще у вас дома очень уютно.

Ния вспыхнула от удовольствия и в ожидании стала смотреть на дверь, откуда выносили блюда. 

- Ну ты и сластена, - поддела её Гвендолин, - тебе дай чашку мёда, всю и съешь. 

Ния не обиделась, а довольно прищурила глаза и сморщила носик, видимо представила перед собой эту огромную чашку мёда в личном распоряжении. Выглядела она при этом очень смешно, мы с Гвен рассмеялись, но тут очнулся от своих раздумий сэр Лливелин.