Я вышла в широкий холл, сразу увидела приемную, стол секретаря. Пустой, да. Дверь в кабинет Третьякова была открыта настежь, а сам он сидел за столом, перед ноутбуком чуть правее от входа.
Сердце ушло в пятки, но прежде, чем я поддалась панике, моя рука поднялась, и я стукнула о дверь костяшками пальцев.
- Можно, Дмитрий Сергеевич?
Он поднял голову, вскочил. Слишком поспешно, как мне показалось. Словно волновался. У меня не было сил смотреть на него. Я уставилась в пол.
- Да, конечно. Проходи.
Голос. Его голос с бархатной хрипотцой. Одновременно сильный и нежный. Невозможно игнорировать приказ.
Я сделала три шага вперед и наконец осмелилась посмотреть на Третьякова. Он тоже вышел из-за стола, и нас теперь разделяло буквально несколько метров.
Боже.
- Это ты? – выдохнула я почти беззвучно, узнавая этого человека.
Того самого незадачливого шикарного пассажира, который чуть не посеял телефон в автобусе.

6. Глава 6. Дмитрий

Я отвратительно засыпал накануне приезда Оксаны. Мой организм-часы, выдрессированный режимом, абсолютно подконтрольный и стабильный, дал сбой. Было уже заполночь, а я все крутился на жестких простынях, умоляя собственный разум перестать думать.

 Тщетно.

Наверно, нужно было ехать в Шульгино, там спится лучше. Хотя и в квартире я никогда не страдал бессонницей. И ведь встал сегодня рано, в зале убойно потренировался, думал, выключусь, но нет. Один ее звонок перевернул все с ног на голову. Я в тысячный раз вернулся мыслями к ней.

Она звонила по поручению декана. Врала, конечно. Похоже, ей не занимать самоуверенности, и она решила переть танком, чтобы услышать отказ от меня лично. Что ж… Целеустремленность всегда мне нравилась. Особенно в женщинах. Кроме того, нужно обладать еще и отвагой, мужеством, чтобы вот так вот нагло требовать внимания.

Или же она в отчаянии? Нуждается в деньгах? Поэтому пытается получить грант всеми возможными и невозможными способами. Не знаю. Я метался между двумя абсолютно противоположными версиями, но ни одна из них не умоляла моего интереса к этой девушке.

Она учится на архитектуре и дизайне, а кондуктором, видимо, иногда подрабатывает. Вряд ли от большой любви к транспорту?

А еще она точно не знала, что я тот самый турист-растеряша из автобуса. Эта мысль будоражила сильнее всех остальных. Завтра Оксана приедет и увидит меня. Я был абсолютно уверен, что узнает. Я же запомнил ее.

Уф, Третьяков, как же ты стал неприятно самоуверен. А если она не узнает? Сколько у нее было таких пассажиров за день? Может и телефоны теряют постоянно, а она их всем возвращает.

Я снова перевернулся с одного бока на другой и пихнул кулаком слишком мягкую подушку. Мыли об Оксане терзали меня еще долго, но утром я вскочил на удивление бодрый и словно вибрирующий от нетерпения.

Черт, мне же не шестнадцать, чтобы так волноваться. Да, она очень приятная девочка,  и я ей обязан. Был… Пожалуй, оплата проезда до Москвы в бизнес-классе Ласточки неплохая благодарность за помощь с телефоном. Это автоматически избавило меня от не самой приятной предвзятости к ее проекту. Мне было бы противно поощрить ее работу по блату, из чувства долга. Я никогда не приветствовал кумовство в конкурсе и предпочитал вовсе не выделять победителей, чем подсудить какому-нибудь сыну депутата или дочке проректора.

 Мне совершенно не хотелось говорить с Оксаной о конкурсе, не хотелось смотреть по второму кругу примитивный проект первачка. Наверно, я много требовал от студентов. Но ведь и от меня в свое время хотели не меньше.