Он не успел.

Анна распахнула дверь ванной и вскрикнула.

— О боже! — схватилась она за грудь.

— Привет! — разогнулся Марк.

— Не знала, что ты здесь.

— Не знал, что ты приедешь, — честно признался Марк.

Похоже, их обоих подставили. И, конечно, из лучших побуждений. Но почему-то было невыносимо неловко.

— Я тут…

— Вижу, примус починяешь, — улыбнулась Аня. Как же он любил её улыбку. Вот именно такую — тёплую, но ироничную. — Ну, мама! — покачала она головой.

— Я уже закончил, — заткнул тюбик Марк.

— Да и мы уже уезжаем. Что у Наташи сегодня день рождения, она, конечно, не сказала?

Марк пожал плечами, жадно скользя взглядом по её лицу. Любимому лицу. Как и голос, оно было уставшим. И косметики на лице ни грамма, словно она не на день рождения собралась, а в парк на прогулку вышла. И волосы, кажется, не мытые — просто собраны в хвост, не накручены, не уложены.

Глаза опухшие. Плохо спит?

Грустные. Переживает?

Сердце сжалось от тревоги и тоски.

Рука сама потянулась к её лицу.

Пальцы скользнули по шее, погладили щёку.

Она ткнулась в его плечо.

Глаза предательски защипало.

Тяжёлый вздох сорвался в унисон.

Марк погладил свою любимую девочку по спине.

Знакомый запах отозвался мучительным спазмом. В груди, в паху.

Марк закрыл глаза. А может, к чёрту всё? Может…

— Спасибо, — сказала она осипшим голосом. Прочистила горло и сказала твёрдо, холодно. — Спасибо, что приехал. Спасибо, что помог.

Анна выпрямилась.

Марк замер, когда руки без неё сиротливо опустели, и просто их опустил, не зная, куда деть.

Зачем они ему, подумал Марк с отчаянием, если нельзя её обнять.

— Да не за что. Мне это ничего не стоило, — ответил он.

— Наверное, тебе лучше уйти, — сказала она.

— Наверное, — кивнул Марк.

Он пошёл в прихожую. Анна заперлась в ванной.

— Нина Алексеевна, я закончил, — обуваясь, громко сказал Марк. А когда Анина мама вышла, добавил: — Я пойду. Вы зовите, если что, не стесняйтесь.

— Хорошо, Ма̀ркушка. Спасибо тебе огромное, — оглядывалась тёща опасливо. — А Аня?

— Она, кажется, там, — ответил Марк. Снял с вешалки куртку.

Попрощался и вышел.

Стоя у двери, он слышал, как внутри квартиры шарахнула о стену дверь ванной.

— И на что ты рассчитывала, мам? — крикнула Аня.

— Ну я же… — невнятно оправдывалась женщина.

— Ну зачем? — Аня явно плакала. — Тебе мало, что мне и так тяжело? Чего ты добиваешься? Чтобы стало ещё хуже?

Марк не слышал, что ответила мама. Он чувствовал то же самое — словно его пропустили через мясорубку. Но прокрутили на фарш напрасно.

Стало ещё хуже.

13. 13

Оставшиеся выходные Марк провалялся на диване.

Бездумно переключал каналы. Дважды заказывал пиццу. Один раз вьетнамскую еду.

Утром не побрился. Нацепил мятую рубашку. И явился в офис мрачнее грозовой тучи.

Благо на работе некогда было думать ни о чём, кроме работы. И он решил, что нашёл выход.

Таблицы, графики, бесконечное мелькание цифр. Просыпаешься вместе с японской биржей, засыпаешь, когда заканчиваются торги в Австралии. Часы, дни, недели — всё сливается в один бесконечный поток работы, и ты плывёшь, не разбирая ночь, день, понедельник, пятница.

— Марк!

Он вздрогнул, услышав своё имя. Поднял глаза.

— Там к тебе пришли, — показал на дверь Юра, поправив на носу очки в тонкой оправе.

— Кто? Где? — Марк тоже снял очки, потёр лицо.

— Там. Девушка, — ответил тот.

— Девушка, — разволновался Марк. Аня? Подскочил. Выбежал, на ходу натягивая пиджак.

«Она всё же передумала. Решила дать им ещё один шанс», — стучало в груди.

Марк застыл в холле, высматривая знакомые черты и едва сдерживая улыбку.

— Привет! Марк! — помахали ему от колонны...