– На какой предмет? И что за травма позвоночника? Она парализована?

Говоря это, Билл напоминал загнанного в угол быка, и Бен Штайнберг понял, что с ним надо держать ухо востро. Ординатор предупреждал его об этом, и сейчас он сам убедился в том, как сильно Билл переживает за дочь. Казалось, еще чуть-чуть, и он слетит с катушек. Он просто не мог слышать о том, что с ней произошло.

– Пока мы ничего не знаем, именно поэтому я хотел бы показать ее нейрохирургу. Моя коллега – один из лучших специалистов в своей области. Я позвонил ей несколько минут назад, и она уже в пути. Нам в любом случае еще нужно немного времени, чтобы стабилизировать Лили. Чтобы она могла перенести операцию, необходимо поднять температуру тела и давление.

– Я не давал согласия на операцию, – возразил Билл. – И я задал вопрос, не парализована ли она.

Он сверкнул глазами на Бена.

– Пока она находится без сознания, об этом сложно судить, но, судя по всему, двигательная активность ног у нее частично ограничена. Нам необходимо определить тяжесть повреждений, прежде чем мы сможем дать вам обстоятельный ответ. Пока мы просто не знаем степень ее повреждений.

– И когда ждать этого нейрохирурга и почему, черт побери, ее до сих пор здесь нет?!

Его раздражали их ответы, но главным образом, что тянут с помощью Лили.

– Она приедет через пятнадцать-двадцать минут. Я только что звонил ей, – спокойно сказал доктор Штайнберг.

Он понимал, что отец переживает за дочь, и старался его успокоить, но сейчас Билла могли обнадежить только слова о том, что Лили вне опасности, а этого не мог сказать никто, даже нейрохирург. Она серьезно пострадала и выживет ли после этого несчастного случая – это был вопрос открытый.

– Можно мне ее увидеть? – В глазах Билла читалась боль, и ортопед кивнул. Не стоило отцу видеть дочь в таком состоянии, но отказать он не посмел. Возможно, тогда он поймет, насколько все хрупко. Ее жизнь висела на волоске.

Билл молча проследовал в отделение травматологии. Лили перевезли в интенсивную терапию, где возле нее находились две медсестры и врач – они снимали витальные показания и делали неврологический осмотр до приезда хирурга. Лили по-прежнему была укрыта электроодеялами, ее длинные темные волосы были убраны под шапочку, лицо выглядело призрачно-бледным. Во рту у нее торчала дыхательная трубка, зафиксированная пластырем, – аппарат помогал ей дышать. В обе руки были поставлены капельницы, мониторы, соединенные с датчиками на теле, регистрировали необходимую информацию и подавали звуковой сигнал в случае остановки сердца или прекращения дыхания.

Как только Билл ее увидел, его потрясение стало еще сильнее. К ней было просто не подступиться: ни подержать за руку, ни поцеловать, он мог лишь смотреть и осторожно коснуться пальцем ее уцелевшего предплечья. Другая рука была загипсована, а на той стороне лица, которой она упала, уже проступал жуткий кровоподтек. Билл стоял и тихо плакал, а несколько минут спустя медсестра вывела его из помещения. Там все на него натыкались, и, как бы ни хотелось ему быть рядом с дочерью, мешать врачам все же не стоило. Он окончательно понял, что ситуация была критической, – в приемном покое он снова опустился на кушетку, а медсестра предложила ему кофе и перекусить. Он помотал головой и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Теперь, когда он увидел ее, ему почти не верилось, что она выживет. И впервые за четырнадцать лет он стал молиться.

Джесси Мэттьюз весь день сбивалась с ног. По выходным всегда было так, что неизбежно с четырьмя детьми, и ей это нравилось. Ее старшему, Крису, уже исполнилось восемнадцать, ему пора бы было повзрослеть – у него были права и машина, но он по-прежнему нуждался в помощи по любому поводу. Он обращался к родителям по мелочам и важным вопросам, просил помочь с рефератами и школьными проектами, опустошал холодильник и забывал мыть посуду. Джесси стирала ему белье, а он спрашивал у нее совета о том, как строить отношения с девушками. Еще он любил играть в баскетбол с отцом, когда у того находилось время. Его родители были занятыми людьми. Мама была нейрохирургом, а отец, Тим, – анестезиологом. Обычно они работали в разные смены, за исключением экстренных ситуаций, которые случались часто, и тогда они вместе отсутствовали, а за младшими присматривал Крис и отвозил их куда требуется. Осенью он собирался в колледж и надеялся поступить либо в Университет Колорадо в Боулдере либо в Денверский университет из-за действующих там лыжных команд. Он буквально считал дни до отъезда. И его одиннадцатилетний братишка Адам тоже считал дни до его отъезда – складывалось ощущение, что эти двое начали ругаться с самого рождения Адама, хотя у них было семь лет разницы.