Попробовала бы ты выбрать кого-нибудь другого!
– Все-таки я с тобой уже два раза ложе делила.
Один, Клер, один! Не надо путать меня с каким-нибудь там Альбертом, который, я в том абсолютно уверен, как мужчина мизинца моего не стоит!
– Мой господин, мне уже идти в опочивальню? – Клер выглядела бы воплощением смирения, если бы не глаза, выражение которых не сулило мне ничего хорошего.
– Не торопись: никуда она от нас не денется. Сейчас расскажу такое, что у вас всех дух захватит! Увидел я в кузнице…
Глава 5
– Ты о механическом человечке? – поморщила носик Клер. – Тоже мне новость! Мне о нем Талк сказал.
– Какой механический человечек? Кто такой Талк? – посмотрел на нас Блез.
– Талк – местный деревенский дурачок, – начал объяснять я. – Сопли у него ниже подбородка, плешивый и сам весь какой-то урод уродом. А механический человечек совсем здесь ни при чем, – повернулся я уже к Клер, явно намеренной защищать Талка, который если и не был красавцем, то уж не урод точно.
И на дурачка он нисколько не похож. Но, очень надеюсь, после такого описания Клер близко к нему не подойдет, иначе что о ней Головешка с Блезом подумают?
– А что тогда «при чем»?
– При чем – вот эта штука. – С этими словами я вынул из кармана и положил на стол небольшой круглый предмет, который тут же пошел по рукам.
– Самая настоящая, не подделка, – изучив его, уверенно кивнул Головешка. – Кстати, выглядит как новая.
– В кузнице их около дюжины валяется, – небрежно заявил я. – Можно сказать, кузнецы спотыкаются о них.
Относительно «дюжины» приврал – только две их и видел. К тому же как можно споткнуться о такую мелкую вещь? А сказал я так, чтобы привлечь внимание Клер, которая, как мне показалось, слишком часто поглядывает в окно. Уж не Талка ли она пытается там высмотреть?
«Да и вообще, стемнеет скоро», – с этой мыслью я подошел к окну и решительно задернул на нем занавеску:
– Не люблю, когда снаружи пялятся.
Блез понятливо кивнул: вечереет, в доме пора зажигать светильник, а сидеть у окна, когда тебя будут видеть все, а ты – никого, не стоит. Пусть и нет у нас здесь врагов, но береженого боги берегут. Головешка протянул руку, поправил занавеску, чтобы даже щелочки не осталось. И лишь Клер, посмотрев на меня так, будто прочла мои мысли, скорчила гримаску. Но промолчала. Вернее, сказала, но совсем другое:
– И чего в ней такого особенного? Пуговица да пуговица.
Ну вот, зря старался. Хотя чего тут не ясного? Клер с нами недолго и потому многого еще не знает.
– Что на ней изображено? – спросил у девушки Блез.
– Клевер с четырьмя листиками, – ответила она. – И еще какие-то буковки. Мелкие, пусть их лучше Лео прочтет. У него глаз острый – все перья на орлиной попе даже высоко в небе может пересчитать.
Я поморщился: не на попе, а на крыле. И читать мне нужды нет, ибо и без того точно знаю, что на ней написано: «Террис террас». По поводу того, что это значит, существует множество разногласий, но самое распространенное мнение: «Возвышай возвышенное».
– И еще она какая-то тяжеленькая. Как будто не одну держу, а целую пригоршню.
– Вот! – со значением поднял я палец. – Тед, и все же проверь ее на всякий случай.
Головешка взял пуговицу из рук Клер, подбросил ее на ладони и хотел уж было закинуть в жбан с пивом, когда передумал. И правильно сделал: пуговица в стольких руках успела побывать… Да и подобрал я ее на полу. Меж тем Головешка допил свое пиво, освобождая глиняную кружку, наполнил ее водой, поставив на стол перед Клер. После чего вложил пуговицу девушке в ладонь и сказал: