Назгал услышал ворчание. Вошедший негодовал, что придется теперь заниматься уборкой. Когда болеешь, тратить силы на уборку нет никакого желания. Особенно, если болеешь долго, монотонно. Смерть не спешит облегчить твои страдания.

Закрыв за собой дверь, священник сбросил ненавистные башмаки и босиком прошлепал до алтаря. Задержался возле камня, раздумывая о чем-то. Наверх он не смотрел, потому не видел чужаков.

Вздохнув, священник решил идти в каморку, где лежали метла, ведро и старые тряпки.

Камень – отменный материал. Вечный, прочный, наконец, красивый. Но требует ухода. Недостаточно просто посыпать песком поверхность, а затем сгрести ее, чтобы освободить место для свежего слоя. Приходится отскребать грязь, стоя на коленях.

Назгал спрыгнул с балки, мягко приземлился. Босые ноги ощутили холодное прикосновение камня. Поверхность к тому же была влажной, в башмаках тут действительно не пройти.

Не звук привлек внимание священника. Когда хотел, Назгал мог двигаться незаметно. Этот навык он приобрел во время ночных бдений в пещере. Хватило нескольких месяцев, чтобы изменить себя. Помогло и то, что уже ничего не отвлекало от учебы.

Священник почувствовал, что рядом кто-то находится. Слишком близко, чтобы это списать на внимание Хранителя. Священник медленно повернулся. Быстрее просто не мог, от резкого поворота закружится голова.

Увидев нечто удивительное, он ничуть не переменился в лице.

– Это ты что ли, ночной гость, утопленник? – спросил священник.

Взгляд по диагонали изучил чужака, остановился на лице. Глаза смотрели в глаза. Один человек отражался в зрачках другого.

– Ну, я, – признался Назгал, выпятив грудь.

– А похищенная где?

– Со мной. Жива.

Не солгал, священник ему поверил. Потому не стал торопить события.

– Тебе разве не интересно, зачем она мне понадобилась?

Священник покачал головой. Это уже любопытно. Разве не для того его держат в деревне, чтобы он боролся с нечистью. Назгал хотел сразу расправиться с полумертвым человеком, но передумал. Подобное развлечение не следует упускать.

– Дшина, спустись! – позвал ее Назгал.

Не удивился, когда девушка подчинилась. Спрыгивать она не стала, спустилась по лестнице. Священник взглянул на девушку, потом перевел взгляд на чужака. Похоже, он не первый раз сталкивался с подобным. Потому знал, что за этим последует.

– Не хочешь спасти ее? – задал Назгал наводящий вопрос.

Он сделал шаг вперед, опустил голову, взглянув исподлобья. Мелкий паренек по сравнению с возрастным служителем культа. Сейчас Назгал выглядел больше, массивнее. Закованный в непробиваемые доспехи из плоти.

– Вырвать несчастную девицу из лап чудовища. Вернуть ее в семью. К любящим родителям.

Священник поморщился. Эти самые родители выбросили свое дитя. Ее уже не вернуть.

– Вернуть? – спросила Дшина.

Она переводила взгляд с одного лица на другой. Но ответ она давно нашла. Потому покачала головой и отказалась. Не во власти священника спасти ее.

– Уходите, – просто сказал священник. – Пока есть время, бегите.

– Здесь безопаснее. Нас искать не будут.

– Разумно, – священник кашлянул, вытер губы грязным пальцем. – Тогда следуйте за мной.

Назгал выпрямился, его брови чуть не соприкоснулись с линией волос. Удивление длилось недолго, любопытство захватило полностью. Взглянув на спутницу, он увидел такой же интерес в ее глазах.

– Пойдем, – подбодрила она и сделала первый шаг.

Шла немного неуклюже, подгибая пальцы. Стараясь не касаться камня всей поверхностью стопы. Ей все еще холодно, но эти чувства вскоре уйдут.

Не зря в затерянной деревне верховодили именно женщины. Только они обладают острым зрением и тонким нюхом. Назгал понимал, чего лишился, когда родился с корявым отростком между ног.