– Мы должны что-то придумать. Видишь ли, я совсем одна здесь… никто не играет со мной, а мисс Стоун, как ты видела, не самая подходящая компания.

Грейс кивнула – она-то уж точно предпочла бы другую компанию.

– Одним словом, если ты добродетельная христианка, то просто обязана избавить меня от тиранства беспощадной фурии! – торжествующе заключила мисс Бьюмонт.

Грейс минуту или две пыталась осмыслить эту речь – мисс Кэти говорила совсем не так, как люди, которых до сих пор знала Грейс, простые жители Марбери и окрестных ферм. Но заслужить обвинение в том, что она не является добродетельной христианкой, девочка не хотела, а потому была вынуждена согласиться, признавая необходимость вступить в борьбу с тираном мисс Стоун.

Чрезвычайно довольная, мисс Кэти немедленно предложила новой подруге пойти и посмотреть, как чувствует себя Метель. На самом деле, маленькой леди хотелось увидеть отца Грейс и попытаться сделать его своим союзником. Грейс неохотно кивнула, она с опаской думала о том, как отнесется отец к ее появлению в обществе дочери графа. Мисс Бьюмонт сперва просунула тоненький вздернутый носик в двери конюшни и только после того, как убедилась, что мисс Стоун поблизости не видно, выскользнула в полуоткрытую дверь во двор. Грейс пришлось распахнуть дверь пошире, так как дочь ветеринара была не только выше, но и значительно крупнее новой подруги.

Когда они вошли в главную часть конюшни, где помещались самые лучшие лошади, отец Грейс уже мыл руки, двое конюхов что-то наперебой рассказывали ему, а пациентка, белая лошадь с длинной серебристой гривой и неправдоподобно тонкими ногами, выглядела вполне здоровой и довольной жизнью. Каждый раз, когда Грейс видела Метель, ее дыхание перехватывало от восторга, и она думала, что Господь навряд ли может сотворить что-то более красивое. Мисс Кэтрин тоже восхищенно вздохнула, но не смогла удержаться от легкого хвастовства:

– Мой папенька говорит, что, когда я вырасту, Метель будет моей лошадкой.

Грейс сглотнула, но ничего не ответила, как добродетельная христианка стараясь не показывать зависти к ближним. Ближние в лице мисс Кэтрин Бьюмонт посчитали необходимым великодушно добавить:

– Конечно, я разрешу тебе на ней кататься.

Мисс Эттон была слишком практична, чтобы поверить в возможность подобного счастья, а потому проигнорировала обещание и направилась к отцу. Мистер Эттон вытер руки и обернулся, заметив, как стоявшие рядом с ним конюхи поклонились. Его глаза, такие же большие и насыщенно-голубые, как у дочери, почти так же изумленно расширились, когда он увидел позади Грейс прелестную маленькую мисс. Кэтрин не стала дожидаться, когда отец Грейс соизволит что-то сказать, и сама обратилась к подруге:

– Грейс, представь меня своему батюшке, – именно так ее учили вести себя при встрече с новыми людьми, и так она себя и вела в большинстве случаев, не считая, конечно, непринужденного знакомства с Грейс.

Дочь ветеринара не вполне представляла себе, что она должна делать, но все же слегка присела и несвойственным ей тоненьким голоском произнесла:

– Отец, это мисс Кэтрин Бьюмонт, ее отец – граф Бьюмонт.

– Я так и подумал, Грейс, – в голосе отца звучал мягкий упрек, и девочка виновато наклонила голову. – Я рад познакомиться с вами, мисс Бьюмонт. Вы пришли проведать Метель?

– Да, сэр, – Кэти слегка присела в ответ на поклон мистера Эттона. – Я часто прихожу сюда, так как очень люблю лошадей. Мы познакомились с вашей дочерью в конюшне у Грозы, и Грейс сказала мне, что вы лечите бедняжку Метель.