Нет, в целом, я с ней согласна, но слышать это от кого-то было обидно. Моя конспирация трещала по швам, но, к счастью, долго терпеть не пришлось. Следующей фразой Макс окончательно допек самолюбивую девицу:

– Она идеальная: изящная, тонкая, милая, другой такой нет. А ты доступная дешевка с красивой оберткой. Интересно, сколько сотен кобелей тебя опробовали «всего лишь» за двести сорок лет?

Раздался оглушающий звук пощечины, а потом дверь хлопнула с такой силой, что задрожал графин, стоящий рядом с кроватью.

– Макс, – позвала я, открывая глаза.

– Я здесь, малышка, – подсел ближе друг.

– Прости меня, если сможешь, – тихо сказала я.

– Я не злюсь. Я понимаю, как трудно противиться этим нелюдям. Сам испытал. Только не знаю, как нам теперь быть. Единственный способ жить нормально – это сбежать от них и попытаться вернуться домой, но это трудно, практически невозможно. Даже если мы сбежим от этих, то окажемся беззащитными перед остальными. Основная проблема в том, что ты и я не маги, какие-то квазары. Я так понял, что мы живые накопители энергии, аккумулятор для любого мага. Особая наша ценность в том, что у нас практически безразмерный потенциал, но сами им воспользоваться даже для защиты мы не можем, а значит, просто станем добычей. Вторая проблема в том, что никто не знает, как именно отправить нас домой, – сокрушался Макс.

– Есть и третья проблема, и даже четвертая, – сказала Мария, заходя к нам. – Третья в том, что дома вас уже похоронили. Хоть время в мирах и течет по-разному, но действует один странный закон – из мира в мир нельзя перенести ничего материального. Фактически сюда переносится душа и по ее слепку воссоздается тело, а на земле остаются два трупа. А следующая проблема в том, что, как только вы начнете интересоваться Землей, вас убьют, поскольку это закрытый мир и призывать оттуда разумных строжайше запрещено. Мы все здесь вне закона. Призыв потому и производился на территории нагов, что их повелительница наша родственница и максимально лояльна к нам, но именно из-за того, что она попустительствовала преступлению, она никогда не позволит вам рассказать об этом. Вас скорее убьют, чем позволят бежать, – безжалостно придавила нас фактами женщина.

Макс долго и витиевато ругался, а потом застыл и побелел.

Друг плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками в попытке успокоиться, а я обняла его со спины, утешая Максима.

Признаюсь честно, новый мир меня не страшил, ведь дома меня никто не ждет. Даже с Максом я больше не смогу поддерживать тех отношений, что у нас были, а тетушки библиотекари переживут мою потерю, но у друга совершенно иная ситуация: его младший брат был разгильдяем и привык полагаться на помощь и защиту Макса, а родители до смешного боялись за парня, как видно, не напрасно.

– И что теперь делать? – задал риторический вопрос Макс.

– Жить, – ответила Мария, открыто глядя нам в глаза. – Какой бы безнадежной ни казалась вам сейчас ситуация, но во всем есть свои плюсы: во-первых, вас ждет долгая жизнь в новом мире, полном удивительных чудес, красоты и магии, во-вторых, вы не рабы, а скорее гости. Не буду скрывать, особого выбора у вас нет. Мои дети приложат все усилия, чтобы добиться вашего расположения, а они умеют быть убедительными, но решать, когда, как и на каких условиях, можете только вы.

– Быть может, нам еще и поблагодарить вас за оказанную честь быть вырванными из привычной жизни? – возмутился Макс.

– Нет, благодарить вам меня не за что, но и обвинять не в чем. Не моя вина в том, что призыв выбрал именно вас. Но это означает, что именно вы суждены моим детям и, скорее всего, не смогли бы найти своего личного счастья на Земле. Вы можете считать меня кем угодно, можете обзываться и сыпать проклятиями, можете даже оскорблять близнецов или Вики, но посмотрим, что сделаете вы сами, когда над вашими детьми нависнет угроза безумия или вечного одиночества, – мрачно сказала Мария и ушла не прощаясь.