Она всегда такая, как танк. Настырная, упрямая, волевая – прёт напролом.

Карина гораздо спокойней и тактичней. От всех неприятностей легкомысленно отмахивается, к связям с мужчинами примерно так же относится. Впрочем, так и по жизни у неё случается – не было постоянного. Попытки сблизиться делала, да быстро разочаровывалась.

Света пробовала сойтись несколько раз. Самая долгая связь длилась полгода. И теперь, по её словам, пары любовников ей хватает за глаза. И её любимая фраза: «Удовлетворенная женщина – счастливая женщина!»

- Ушла, - безлико веду плечом. - Меня не очень возбудил мистер эротика. Стало душно, - лгу так неумело и предсказуемо, что самой тошно. Моя ложь не ускользает от подруг.

- Ага... – Карина, пряча глаза в бокале с вином.

- Мда, - кивает Света, на первую скептический взгляд метнув. - И телефон разрядился. – Услужливо подсказывает очередную избитую отговорку. – Так?

- Нет, - делаю глоток более крепкого - виски. – Выключила, - как на духу. - Шла и думала о никчемности жизни. О том, что мужчины слишком нами избалованы и облюблены. Такие все из себя короли.

Девчата взирают, открыв рты, на меня, захмелевшую и честную.

- А нам что? Если сначала обхаживали супруга и хозяйством занимались, то со временем взяли на себя их обязанности! Добывать пропитание! Строить жильё! И даже себя ублажать!!! И что получается нам от феминизма? Мужчины становятся женоподобными – больше о красоте и фигуре думают, чем о том, чтобы сделать счастливой свою любимую. А мы хватаемся за попавшееся «чудо» нормальной ориентации и, дуры, держимся... – слезы всё-таки срываются – чуть ли не брызгами из глаз.

Подруги спешат утешить, поддержать.

- Лен...

- Ну ты чего?!.

Приятно, когда есть кто-то... кто не бросает, не осуждает... понимает, даже если не понимает!

Когда бутылка вискаря уже большей степенью пуста: подруги смеются чаще, чем говорят. Да и мне хочется одно из двух: либо спать, либо танцевать, - а это сложно, ведь нога-то болит, - в дверь раздаётся звонок.

- Только не говорите, что вы ещё стриптиз заказали!

Светка бьёт себя по лбу:

- Блин, не додумалась. А надо? – уставляется совершенно нетрезвым взглядом, хотя уже задом виляла возле телевизора, музыкальный канал выискивая. - Мне не в падлу. Хоть сейчас...

- Нет, - отмахиваюсь вяло, - просто интересно, кто пришёл.

- А может ты кого-то ждёшь? – морщит лоб Карина, будто разгадывает сложную дилемму.

- Н-нет, - туго соображая, неопределённо мотаю головой. Кто бы это мог быть? Мысль лениво ползёт, а когда тормозит на «муж», версию озвучиваю: - Герман? – но с таким неверием, что подруги лишь переглядываются.

В дверь звонят настойчивее.

Светка быстро становится стервознее, и взгляд такой... тяжёлый, обещающий много словесной грязи тому, кто пришёл. А ещё физической расправы, если «помои» не достигнут цели.

- Если это он, - подтверждает мою догадку воинствующего настроя подруга, решительно шагая неровной походкой в коридор. - Я его соб...ственно...ручно спущу... с лест...ницы! – запутываясь в буквах, грозит.

Представив, как эта картина будет выглядеть и что потом скажут соседи, тоже поднимаюсь, но из-за прострела в лодыжке ухаю обратно.

- Све... Уф...

- Что с тобой? – не ускользает мой казус от Карины.

- Нога чуть болит. Вчера подвернула, - скрипя зубами, поднимаюсь. Бокал с виски из руки не выпускаю. Прихрамываю за Светлахой: - Стой, не надо открывать, - получается нелепо и заторможено. И тонет в «Кто?» Раздаётся щелчок замка, скрип открываемой двери и чуть удивлённое:

- Дома... - в исполнении Светки: масленно протягивает, точно кошка мартовская, растекаясь не только в улыбке, но и мозгами.