О Синичкиных.

Как интересно, они там? Не проспали? До детского садика добрались? Ведь Лев и Мария наверняка ходят в садик. И я очень надеюсь, что у Лады есть машина. Или, по крайней мере, что сад малышни недалеко от дома. Ибо я совсем не завидую околевшим на морозе ждунам маршруток, которые тоже из-за пробок и наваленного на дорогах снега сегодня задерживаются.

Задумавшись, чуть не пропускаю загоревшийся зеленый сигнал светофора. Опомнился, только когда позади начали сигналить нетерпеливые водилы. Пришлось выругаться и давануть на газ, срываясь с места.

– Что-то ты сегодня, как никогда, рассеянный, Бурменцев, – бурчу себе под нос и будто в подтверждение собственных мыслей не сразу обращаю внимание на разрывающийся телефон.

Зато когда наконец-то нащупал его в кармане пальто и посмотрел на экран, бровь сама собой дугой изогнулась. Ответил сразу же, начиная со слов:

– По-моему, я не подавал объявление о сдаче своей квартиры в аренду, Нинель.

Собеседница, явно не ожидавшая такого “приветствия”, с долгих пару секунд молчала. И, в конце концов вздохнув, спросила:

– Узнал, да?

И столько в голосе покорного повиновения, что впору удивляться, откуда оно в прожженной “пиарщице” взялось. Эта дама обычно идет как танк – напролом и до последнего.

– Хуже. Прилетел.

– Как прилетел?! – охнула подруга. – Ты же вчера утром сказал мне, что остаешься в Штатах как минимум до середины января, Бурменцев! Что значит, прилетел?!

– Планы имеют особенность меняться. Срочно пришлось по работе вернуться. И представь, каково было мое удивление, когда вчера ночью я пришел к себе в квартиру и получил по голове… в жизни не угадаешь, чем, – ухмыльнулся я, припоминая, как меня радушно “встретило” семейство пернатых: обругав, побив и выставив чуть ли не вором.

– И чем же? Надеюсь, битой?

– Ты настолько меня не любишь, Кулагина?

– Нет, просто все еще надеюсь, что после хорошенького удара по темечку у тебя в жизни приоритеты и цели поменяются. А то все деньги-деньги-деньги, бизнес…

– Бесполезно. И нет, это была не бита, а подушка.

– М-да, говорила я Синичкиной, что замуж ей пора. С такими оборонительными способностями мужик ей хороший нужен под боком. Срочно! Кстати, Ромка…

– Давай без “кстати, Ромка”, Нин, – перебил я восторженные потуги собеседницы. – Ты мне лучше скажи, каким образом и по какому поводу ко мне пернатых занесло?

– А Лада тебе не рассказала?

– Времени было много. Поздно. Детям пора было спать.

– Ну, так надо было уложить Левушку с Марусей и побеседовать с Усладой по душам! За чашечкой чая, а лучше за бокальчиком ви…

– Нина!

– Ладно-ладно, не рычи. Тоже мне, нашелся рычальщик. Она, кстати, белое любит. Ну, это так, на всякий случай.

– Издеваешься?

– Жизнь твою личную устраиваю.

– Давай ближе к делу, – попытался я вернуть разговор в нужное мне русло, сворачивая на светофоре к подземной парковке своего бизнес-центра. – У меня через двадцать минут совещание, и я все еще жду подробностей твоей авантюры. Если это был план, исключительно основанный на желании меня сосватать – ты просчиталась.

– Я никогда не просчитываюсь, Бурменцев, – фыркнула Нинель, – и ты это знаешь, как никто другой! – прозвучало гордо.

С этим поспорить было трудно. Все касаемое профессиональных навыков Кулагиной заслуживало только наивысших похвал. Потопить или возвысить в лице общественности кого-то она могла одним щелчком пальцев. Пиар-менеджер она была, как говорят, от Бога, и в ее агентство очереди выстраивались, только бы добиться помощи от “великой и ужасной”.