Дмитрий отвлёкся на курьера, доставившего еду, а я всё прокручивала и прокручивала в голове его последние слова: «…пригляжу за тобой, пока он не родится». Зачем ему это? Какое значение он вкладывает в слово «пригляжу»? Не выпустит меня из квартиры?

По своей наивности я могла бы запросто поверить в мужское благородство… Ещё пару часов назад. До разговора с Никитой. Теперь же всё изменилось. Я изменилась. Если меня предали близкие люди, которые знали с рождения, решив, что деньги для них важнее, то где гарантия того, что этот мужчина не поступит так же? Их нет.

Да, его помощь оказалась весьма кстати. За что я искренне ему благодарна. Но, то был порыв. Теперь же – взвешенное и обдуманное решение. А зачем кому-то взваливать на себя ответственность за жизнь другого человека, тратить на него своё время? Мужской интерес? Не в моём случае. Я в положении, и этим всё сказано. Жалость? Возможно. Как и меркантильность.

Пульс участился, набатом стуча в висках, и новая волна страха окатила с головы до ног, затрудняя дыхание. Кажется, у меня снова начиналась паническая атака, как после озвученного братом предложения.

Никогда за собой не замечала подобного. Но тревога за ещё не родившегося малыша оказалась настолько сильной, что организм дал сбой, отсюда и паника. Пробудившийся материнский инстинкт требовал защитить ребёнка, сберечь его от явной и возможной опасности. Явная – исходила от отца и брата, а возможная – от всех остальных, в том числе и от Дмитрия.

Я не знала его. Не понимала мотивов. А разыгравшееся воображение подкидывало всё новые и новые варианты, один страшнее другого. Что если он сам надумал найти того человека и, минуя отца и брата, продать ребёнка? От одного лишь предположения мне стало дурно. Нет, доверие в моём случае непозволительная роскошь. Если есть даже один процент вероятности того, что такое возможно, я должна уносить отсюда ноги. Бежать как можно дальше. Затеряться на просторах бескрайней Родины. Именно в этом моё спасение. Здесь же я чувствовала себя в ловушке.

– Эй, ты чего зависла? – осторожное прикосновение к плечу заставило вздрогнуть.

– Что? – растерянно заморгала я.

– Есть пора, остывает всё, – мужчина указал на расставленные контейнеры.

За своими размышлениями я даже не заметила, как вернулся Дмитрий. Похоже, мне сегодня удалось переплюнуть все рекорды по невнимательности. Это всё стресс. Моя спокойная и размеренная жизнь разбилась вдребезги, вот мозг и бунтует, отказываясь воспринимать такую реальность. Надо брать себя в руки и успокаиваться, иначе ни к чему хорошему это не приведёт.

– Прости, задумалась.

– Это я уже понял, – усмехнулся Дмитрий. – И о чём же, если не секрет?

– О жизни.

– Сражён наповал, – поддел он. – Обычно женщины думают о шмотках, причёсках и всякой ерунде… А тут…

– У тебя неверные представления о нашем мышлении, – схватив контейнер, открыла его, заглядывая внутрь. – М-м, картофельное пюре с котлеткой. Ням-ням.

Я старалась вести себя как прежде, но страх не отпускал, затаившись в закоулках сознания. Как бы себя ни уговаривала, что Дмитрий кажется нормальным, что он не причинит вреда ни мне, ни ребёнку, но внутренний голос нашёптывал, что брата я знала гораздо дольше, и была уверена в нём на сто процентов. И вот результат.

– И почему же оно неверное? – насмешливо приподняв бровь, уточнил мужчина.

– Потому. Ты подвержен стереотипам, – проворчала я, с энтузиазмом накалывая котлету на вилку. – Мы просто стараемся выжить в суровом мире мужчин. Да, некоторые применяют тактику очарования и соблазнения, используя для этого одежду и прочее, но это не значит, что все их мысли вертятся вокруг шмоток и косметики.