- Помочь сестре сбежать и занять её место? С удовольствием!

- Спасибо! – в порыве чувств Артём обнял волчицу и поцеловал.

В щёку, не в губы, конечно.

– Связь держать будем по телефону. Твой отец не настолько недоверчив, как Ардарский, если спросит, скажешь, что болтаешь с подружкой. Я тебе буду звонить в восемь вечера через день, считая завтрашний. Три звонка, потом сброс, и только тогда ты наберёшь вот этот номер. Выучи его наизусть, бумажку уничтожь.

- Хорошо. С детства мечтала поиграть в шпиона! – хмыкнула Сима, рассматривая записку с телефоном.

- Ты умница! Подожди немного, напишу письмо для Стефании.

- Тогда поторопись, потому что с минуты на минуту за мной приедет водитель. А ты меня облапил, теперь любой оборотень догадается, с кем я недавно встречалась.

Да, об этом он не подумал. Вернее, подумал, поэтому и держался на некотором расстоянии, но согласие Симы помочь на мгновение отшибло ему разум.

- Сходи пока в туалет, умойся, руки сполосни, попроси у знакомой духи. В общем, сама знаешь, как перебить запах. А я как раз напишу письмо. Вот там буду, за гардеробом, у окна, - показал он девушке.

Сима упорхнула, а Артём извлёк бумагу с ручкой и пристроился сочинять послание для Стефании.

Вестибюль жил своей жизнью. Студенты приходили, уходили, толкались у гардероба, сдавая и получая куртки. И непрерывно разговаривали, наполняя помещение непрекращающимся гулом.

Волк поморщился, пытаясь сосредоточиться.

Писать на подоконнике оказалось не особенно удобно. Ему пришлось согнуться в три погибели, одним глазом наблюдая за происходящим вокруг, другим скользя за строчками на бумаге.

И при этом текст письма надлежало составить так, чтобы по нему нельзя было понять, кому оно адресовано. И от кого.

Мало ли, Серафима оплошает, и записка попадёт не в те руки, то есть, лапы? Из-за подобных мелочей и срываются тщательно подготовленные и всесторонне проверенные планы, а им ошибаться никак нельзя! Второго шанса не будет – Ардарский больше такой возможности не предоставит.

Волк сопел, кусал ручку, морщил лоб, но к моменту возвращения Симы письмо было готово.

Артём потянул воздух и чихнул – его указание о духах девушка выполнила в точности: от волчицы невыносимо тянуло парфюмерной отдушкой.

- Перестаралась? – правильно истолковала его перекошенный вид Серафима. – Ну извини, какие нашла, такими и воспользовалась. Самой противно, но что поделать? Терпи. Ох, папа будет недоволен! Он запрещает мне пользоваться человеческой парфюмерией – у него аллергия на все эти кремы, мази. То есть, на их запах. Придётся первым делом бежать в ванную, а всю одежду сразу в стирку... Цени, чем я жертвую ради вас со Стешкой!

- Ради нас, угу! Будто бы тебе самой не выгодно поскорее сплавить сестру с глаз Ардарского, - фыркнул Скульский, стараясь держаться от волчицы с наветренной стороны.

Точнее, со стороны лёгкого сквозняка. Хоть сдувает часть искусственного аромата, которым волчица так щедро облилась!

- Ладно, у меня нет времени на пустые разговоры. Вот, держи, - мужчина протянул сложенный вдвое листок. – Помнишь, в какой комнате можешь его безбоязненно передать?

- Да, в спальне. Кстати, почему там везде камеры? Альфа боится, что гости окажутся ворами? – не приближаясь, девушка принялась что-то выуживать в своей сумке.

- Просто предпочитает быть в курсе событий, скажем так. Тройная система безопасности, исключающая неприятные сюрпризы.

- О, вот она! – Сима вытащила тетрадь и раскрыла её, развернув в сторону Артёма. – Суй записку сюда. В ней повезу, так твой запах никто не почует. На бумаге-то остались следы, ты её в руках держал, да в кармане носил. Привлекать внимание нам ни к чему.