Было слышно, как этажом выше открылась дверь.
- Рая, радость-то какая! - шлепая тапочками, уже спускалась по лестнице тётя Нина.
- Радость, Нина! Счастье! Янкеле наш - герой! И собака у него геройская. Ставь свои пироги, Нинка! Надо праздник. Надо стол. Сейчас Мане на работу позвоним. У меня в заначке есть кое-что. Очень приличное. Как раз отличный повод. У нас артисты были на гастролях. Подарили. Я берегла.

Бабушка ринулась на кухню, как в бой.
- Янкеле, что ест наш Тимочка? Мясо? У меня есть кости на бульон.

Янек не знал, куда себя деть. И куда деть Тима. В их крохотный квартире большая собака сразу занимала всю кухню. Миски пришлось пристроить на балконе. Пока тепло - нормально. Там же лежанка из старой Янкелевой куртки.

Мама примчалась с работы так быстро, что наверное, могла бы сейчас выиграть олимпийский забег.
С порога повисла на сыне. И разрыдалась.
- Мой Янкеле! Мой мальчик! Вернулся!

Глазами проверила, не появилось ли ещё какой-то медали. Не попал ли её Янкель ещё в какую-то опасную ситуацию. Из Симонова за все эти месяцы ей только и удалось вытащить, что сын участвовал в задержании нарушителя и была ранена его служебная собака.
- Мама, ша. Я тут. Никуда не денусь. Я живой. Целый.
Но мама плакала, пока не промочила форму насквозь.

Дом постепенно наполнялся людьми. Кто-то приходил, кто-то уходил. Стол занял всю большую комнату. Каждый что-то приносил с собой. То банку солёных грибов, то компот из вишни. Янек обалдевал от такого количества внимания. Тим притаился у него в ногах. Соседи, оба тренера, какие-то тётушки с работы бабушки и мамы. Причём с дочерьми. Серёга Матвеев. И даже одноклассник Пашка Пафнутьев, попавшийся Матвееву случайно по дороге.

- Что, полковник, подвиги свои расскажешь? - Матвееву прошлый раз подробностей получения медали не перепало.

Напротив сидел Пашка с сестрой Танюхой. Янек не видел её два года. Ей уже пятнадцать. Смотрит на него пристально их-под совсем светлых ресниц. Не надо бы, чтобы так смотрела. И стоит сказать об этом Пашке. Только подростковой любви сейчас и не хватало для полного комплекта.

- Янкеле, почему Тимочка не кушает? Я положила, - беспокоилась бабушка, - Ты не переживай, я супрастин уже выпила. Ничего от собачки пока не будет.
- Так команды не было. Он не возьмёт еду, пока я не разрешу.
- Ой вей! Разве можно ребёнку не давать кушать?
Янек улыбнулся. Бабушка не меняется. А вот у мамы такое лицо, будто его ждёт если не геволт*, то весьма серьёзный разговор.

*скандал

33. Глава 31

31.

Чем отличается еврейская мама от террориста?

С террористом можно вести переговоры.

Мама далеко вокруг да около ходить не стала. Дождалась, когда бабушка уйдёт на кухню. Сложила руки на груди, что ничего хорошего не предвещало. Хуже было бы, если бы в бока уперла.

- Ну и что ты думаешь за псину? Где она будет тут? Если места в квартире два раза плюнуть. А ест она, как два бегемота. Может, отдашь в питомник? Там у них все условия. Не мыть же её в нашей ванной. У бабушки, ты знаешь, аллергия. И как мы её будем откачивать?

- Мама... Ты сейчас говоришь очень странные вещи. Во-первых, это не она. Это он. Тим. Во-вторых, мы с ним будем летом на даче в сарае. Там тепло. А осенью поедем в Москву к ребятам. Я тебе про них рассказывал.

- Куда? - глаза у Марии Давидовны стали ещё больше, - Куда ты поедешь, горе моё? Ты только что приехал. Надо устраивать нормальную жизнь. Познакомиться, наконец, с приличной девушкой. Что скажут соседи? Что мой единственный сын спит в сарае, как последний халамидник?