Такая огромная Вселенная существует без какого-либо правительства. Животные, птицы, деревья – все они живут без всякого правительства. Зачем же оно нужно человеку? Значит, что-то пошло не так. Почему человек настолько невротичен, что не может жить без правителей?

Получается замкнутый круг. Человек может жить без правителей, но ему никогда не давали такой возможности – правители не дадут вам такой возможности. Если вы узнаете, что можете жить без правителей, кто тогда захочет, чтобы они были? Кто будет их поддерживать? Сейчас вы поддерживаете собственных врагов. Вы продолжаете голосовать за своих врагов. Два врага участвуют в президентской гонке, а вы выбираете. Оба они одинаковы. Это как если бы вам дали свободу выбирать тюрьму, в которую вы попадете. И вы радостно голосуете: я хотел бы попасть в тюрьму А или Б, потому что верю в демократическую тюрьму или в республиканскую. Как только вы поддержите тюрьму, у нее появится власть. И тогда она не позволит вам почувствовать вкус свободы.

И так с самого детства ребенку не дают вкусить свободы, потому что, как только он узнает, что это такое, он больше не уступит, не пойдет на компромисс, он не будет готов жить в тесной камере. Он скорее умрет, но никому не позволит превратить себя в раба. Он будет непреклонен. Конечно, он не будет заинтересован в том, чтобы обрести власть над другими. Когда вы слишком стремитесь властвовать над другими людьми – это невроз. Это просто показывает, что в глубине души вы бессильны и боитесь, что, если не станете могущественными, другие одолеют вас.

Макиавелли говорил, что лучший способ защиты – это нападение. Лучший способ защитить себя – это напасть первым. Эти так называемые политики во всем мире – на Востоке, на Западе – в глубине души очень слабые люди, страдающие от комплекса неполноценности, боящиеся того, что если они не станут влиятельными в политическом плане, то кто-нибудь начнет их эксплуатировать – так почему бы не эксплуатировать самому, вместо того чтобы быть эксплуатируемым? Эксплуатируемый и эксплуататор, оба плывут в одной лодке, и оба помогают движению лодки, защищают ее.

Как только ребенок познает вкус свободы, он никогда не станет частью какого-либо общества, церкви, клуба, политической партии. Он останется личностью, останется свободным и будет распространять вокруг себя вибрации свободы. Всё его существо станет вратами свободы.

Ребенку не дают почувствовать вкус свободы. Он просит мать: «Мам, можно я погуляю? Там такое солнышко, и воздух чистый-чистый. Я немножко побегаю вокруг дома». И тут же машинально – нервно – мать говорит: «Нет!» Ребенок не просил о многом. Он просто хотел выйти к утреннему солнцу, на свежий воздух, он хотел насладиться солнечным светом, ветерком, компанией деревьев – он ничего не просил! Однако мать непроизвольно, в каком-то неудержимом внутреннем порыве отвечает «нет». Тяжело слышать, когда мать говорит «да». Тяжело слышать, когда отец говорит «да». Даже если они говорят «да», они делают это с большой неохотой. Даже если они говорят «да», они заставляют ребенка почувствовать, что он виноват, что он принуждает их, что он делает что-то неправильно.

Всякий раз, когда ребенок чувствует себя счастливым, делая что-либо, обязательно кто-нибудь появляется и останавливает его: «Не делай этого!» Постепенно он начинает понимать: «Всё, что делает меня счастливым, это неправильно». И конечно, он никогда не чувствует себя счастливым, делая то, что говорят ему другие, потому что это не является его спонтанным побуждением. И так он приходит к пониманию того, что быть счастливым неправильно, а быть несчастным – правильно. Это становится глубокой ассоциацией.