Но где он будет «разбираться в самом себе»? Как долго? И каких результатов он хочет достичь с помощью размышлений?

Он сказал, что уехал из города. Домой поехал вряд ли, там же не знают, что он болеет.

Я села на чью-то лавочку и попыталась привести мысли в порядок.

Вдалеке виднелось море. На улочке было тихо и спокойно. А в моей душе разыгрывалась настоящая драма.

Неделю назад все было очень хорошо. У Марата не было депрессии, ему не отказывали в съемках фильма… Вернее, место еще как бы за ним, но если через десять… вернее, уже девять дней он не выздоровеет, его заменят другим актером.

Все не так уж и страшно, потому что Марата уже выписали из больницы, и в принципе он будет в состоянии играть.

Но Марат вчера сказал, что не хочет, чтобы на съемочной площадке все с ним носились, потому что он глухой.

– Вот беда! – вздохнула я. Я сорвала с дерева еще не созревший апельсин и принялась его есть. На вкус он был кислым, но мне нужно было чем-то себя занять. – Всем понятно, что Марату будет сложно играть, но нельзя же губить свое будущее! Сыграл бы, переступил бы через себя! Но не могу же я насильно толкать его на съемочную площадку?

Теперь Марат решил поразмышлять над своей жизнью и уехал в неизвестном направлении. Замечательно! Теперь вообще непонятно, что будет.

Что, если продюсеры начнут искать Марата, а он еще не вернется из своего похода? Что мне им говорить?

Было очевидно, что вот теперь Марата точно заменят. Скоро должны начаться генеральные репетиции сцены, а Марата нет.

Я была невероятно зла. Ну зачем, зачем он сам себе создает трудности? Второй шанс сняться в кассовом фильме вряд ли представится.

Правда, в положение Марата я тоже могла войти. У него психологическая травма.

Но еще больше злилась по другой причине.

– Ему же надо каждый день ходить на процедуры в больницу, – расстроилась я. – Зачем он шутит со своим здоровьем? Что, если из-за пропусков процедур слух к нему не вернется никогда? Он убивает себя своими же руками…

Я выбросила в кусты недоеденный зеленый апельсин, встала с лавочки и побрела по улице в сторону пляжа.

Я была в полнейшей растерянности и не знала, что будет дальше. У меня было чувство, что рушится мое счастье, которого я с таким трудом добивалась.

Марат исчез. А мне что делать?..

По пути на работу я позвонила Фулате и все ей рассказала.

– А куда он поехал? – ахнула подруга.

– Фулата, родная, если бы я это знала, то поехала бы за ним, – терпеливо заметила я, переходя дорогу.

– А, ну да… Что будем делать?

– А что здесь можно сделать? – задалась я вопросом, на который никто не мог найти ответ. Я встала под тень магнолии. Дерево цвело крупными белыми цветами и просто обворожительно пахло. Почему-то существует мнение, что если нюхать цветы магнолии, то будет болеть голова. Но на самом деле это глупая выдумка! Я обожаю нюхать магнолию. И ничего у меня не болит.

– Что? Не знаю.

– Остается только ждать, когда он включит телефон.

– Ну и дела-а, – протянула Фулата. И ахнула во второй раз: – А как быть с лечением? Ему надо же каждый день приходить к врачу! Полина, тебе я как будущий врач говорю: лечение пропускать нельзя, – строго сказала подруга. – Иначе быть могут необратимые последствия. К нему может не вернуться слух до конца.

– Вот это и волнует меня больше всего… Детский сад какой-то. Фулата, я так устала… Зачем Марат это сделал? Зачем?

– Слушай! – воскликнула Фулата. – У меня идея.

– Какая?

– Его можно найти!

– Каким образом? – Во мне зажглась надежда.

– Через милицию. Мобильный телефон с Маратом?