Можно было встретиться со школьными или институтскими подругами, но не хотелось. Поразить их нечем, разве что папиными деньгами, которых он, надо отдать ему должное, для неё не жалел. Но к её деньгам подруги давно привыкли, а больше похвастаться ей нечем. Карьеры не сделала, замуж не вышла.

Карьеры она не сделала из-за Глеба. И замуж не вышла из-за него же.

– Мам, – решительно сказала в трубку Ира. – Я сейчас к тебе приеду.

– Ты вернулась? – равнодушно удивилась та. – Как съездила?

– Нормально. – Интересно, если бы самолёт разбился, как скоро бы мать хоть чуть-чуть о ней забеспокоилась? Через неделю? Через месяц? – Приеду, расскажу.

Одевшись, Ира потянулась к ключам от машины, передумала и вызвала такси, пока ждала, наспех соорудила себе коктейль из мартини с соком и медленно тянула его, стараясь не расплакаться.

Она ждала от этой командировки многого. Чтобы Глеб понял, насколько она лучше, ласковее, моложе и красивее его жены. Что она преданно его любит. Что она его верная помощница, правая рука, секретарь и руководитель в одном лице.

Получилось всё наоборот.

Лежащий на столе телефон пискнул, пришла эсэмэска с номером подошедшей машины. Ира торопливо допила коктейль, спустилась вниз и очень скоро отпирала своим ключом мамину дверь.

– Как съездила? – целуя её, спросила мать.

– Нормально. – Ира повесила куртку, переобулась в домашние шлёпанцы.

Мать была единственным человеком, кто знал о её романе с начальником. Так же, как Ира была единственной, кто знал о материных романах, включая тот, от которого распался брак родителей. Самое смешное и грустное, что полноценного романа тогда не было.

– Ты зря теряешь на него время.

– Посмотрим. – Ира прошла за ней на кухню, села на своё любимое место в углу.

– Ужинать будешь?

– Попозже. Выпить что-нибудь есть?

Мать достала почти пустую бутылку кагора, рюмки, налила себе и дочери. Кагор Ирина терпеть не могла, но выпила. Подумала, наполнила рюмку снова и опять выпила.

Она теряла время не только на Глеба. Она впустую теряла время в институте, потому что никакой карьеры ей не светило. И в этом, кстати, тоже виноват Глеб. Он считает, что повышать в должности нужно хороших специалистов, и ошибается. Ира знала, что начальником была бы куда лучшим, чем та же Любовь Фёдоровна, и даже лучшим, чем сам Глеб. Если у кого-то получается схемы рисовать, пусть рисует, а руководить должны совсем другие люди, хваткие, без слюнявых принципов, как говорит отец.

– Ты бы попросила отца работу тебе найти, – словно прочитала её мысли мать.

– Я подумаю.

Когда-то он предлагал ей свою помощь в трудоустройстве, но тогда Ире хотелось всем доказать, а папаше в первую очередь, что она сама способна на многое. Дура была, не знала жизни.

– Ты права, – кивнула Ирина. – Попрошу отца.

– Ну и правильно. – Мать полезла в холодильник, достала контейнеры с продуктами, поставила в микроволновку.

После развода отец, к удивлению их обеих, каждый месяц платил матери большую сумму «на прожитьё», для обычного человека просто огромную.

Ира только недавно поняла, что в этом была изощрённая месть; отец отлично знал свою первую жену и правильно рассудил, что работать она при таком содержании не пойдёт, выйти замуж за столь же обеспеченного человека едва ли сможет, без неё желающих хватает, и будет вечно от него зависеть. Зависеть и бояться, что в любой момент подачки прекратятся.

Особенно страшно матери стало, когда он женился. Ире тоже стало страшно, но пока отец платил ей исправно.

– Иришка, ты кончай с Глебом, – посоветовала мать, выкладывая на тарелки аппетитно пахнущее мясо с овощами из разогретых контейнеров.