– Вы… не надо, – всхлипнула, по щеке холодной змейкой скатилась предательская слеза.

– Пойми! – Дэл отвернулся и процедил сквозь зубы: – Судьба больше не принадлежит тебе, Эзра. Она моя и Ария. Если ни я, ни сайх не готовы отпустить тебя, смирись!

– Ничего подобного! – хрип, царапающий горло, как дикая кошка, перешел почти в шепот.

– Все подобное! – отрезал айн, повернувшись. Из его голубых глаз катились бордовые дорожки. Древний воин плакал! Из-за меня! Это открытие ошеломляло! Окончательно лишило дара речи.

– Я… – Дэл выдавливал каждое слово, – не потеряю тебя, – нечто жесткое, звериное мелькнуло в голосе айна. – Возненавидишь меня после этого? Давай, валяй! Можешь веками прятаться в треклятом сайхийском мире. Но я доберусь до тебя! Обгорю до костей, но доберусь! Пока еще в состоянии, решай: какой вариант крайнего спасения предпочитаешь! – небрис вытер бурую влагу со щек. – Вряд ли поймешь, если попытаюсь объяснить – чего мне стоит предоставить такой выбор, – произнес тихо. – Но даже ради моей… женщины могу сделать только это, если… Арий не воскресит…

Дэл осекся. Арий… что? Вос-кре-сит?

Природная язвительность всегда защищала в тяжкие минуты. Я лежала, закрыв глаза, ожидая лекаря Ария и его приговора. А в мутных мыслях бродили фантазии, как предъявляю иск Дэлу и покровителю, лишившим права на «отказ от реанимации». Убеждена, такие дела местные суды еще не рассматривали. То-то шумихи будет! Туристы на процесс валом повалят.

Живо вообразила древнего варвара с его непроницаемым лицом и кривой ухмылкой, говорящего:

– Ваша честь, она что-то бормотала на древнефейрийском. Но я ни черта не понял.

А затем Ария:

– Ваша честь, она что-то бормотала на никому не известном диалекте, но я ни слова не разобрал. Наверное, перешла на наречье своего мира, бедняжка. Но прошу учесть, что, как единственный родственник и опекун, я принял решение за Эзру правомерно.

И снова Дэла:

– А я, как айн, просто принял решение…

…

Ночной звонок для многих – худший кошмар, для Ригорна Леесса – избавление. Дремы ни в одном глазу, ворочаюсь в постели, ожидая дурных новостей. «Меньше знаешь, крепче спишь», – говорят смертные. Правы, безродные, правы. Королевские секреты тяготят душу, исследования, заказанные Арием, разъедают мозг. Лучше бы не ведал, что это за дети. Отпрысками войны называем их про себя. Страшно осознавать – жуткие потомки светлой и темной расы прекрасны и кровь у них наша, лазурная.

Все гибриды как гибриды – отвратительные уродцы, либо похожи на людей. А эти… вылитые сайхи! Мертвая кровь и кровь великих магов – дикая смесь, породившая забавные создания. Скрывать все, прятать – даже от знатных сородичей – вот она, пытка. Не глупые потуги небрис во время войны сверхов! Тоже мне, истязатели! Да я сам себе могу выковырять глаз или палец сломать! Физические страдания преходящи, терзающие душу – неисцелимы.

Всем лгу, будто в царство Морфея не пускает проклятущее солнце. Разве могли наши государи выдумать нечто полезное? Как обезопасить сайхиек от последствий рождения отпрысков войны? Как успокоить народ, если начнется паника? Как излечить от бесплодия лучших женщин расы? Не ждать же, пока плебейки наполнят родные города бесполезными выкормышами. В их венах нет магии, тогда кому нужны?

Тяжело.

А монаршие семьи столько магии истратили на победу ночи! Насилу откачал некоторых принцев! Хилые, еле на очистку неба от туч хватает, а туда же! И зачем нам вечный день?

Арий старался чуть ли не больше всех, а теперь позволяет дочери с небрис встречаться. Проклятый насильник! Сын насильника! Рожденный в племени насильников!