– Хорошо, – сказал Тролль-сын. Дверь закрылась, и он остался наедине с двухголовым троллем, который теперь снова стал по-настоящему двухголовым, поскольку Тролль-левый приставил голову Тролль-правого обратно к правой шее.
– Итак, – устало сказал Тролль-левый. – Думаю, теперь нам надо его пришить.
Тролль-сына подвели к корзине для рукоделья. (Вам может показаться странным, что у огромного двухголового тролля есть корзина для рукоделья, но на самом деле единственным, в чем сходились две головы тролля, была любовь к шитью и в особенности к вышиванию прелестных гобеленов с прекрасными лесными пейзажами. Им всегда казалось, что это очень умиротворяющее занятие.) И пока Тролль-сын пришивал голову Тролль-правого, его ноздри щекотал запах кроличьего жаркого, булькавшего на печи.
Этот запах мучил его. Из-за того, что ему день за днем приходилось довольствоваться супом из дождевых червей и травы, он был так голоден, что едва не падал в обморок.
Его желудок снова забурчал. Нет. Скорее это было похоже на звериное урчание.
– Судя по звукам, ты голоден, – сказал Тролль-левый.
– Голоден? – возмущенно воскликнул Тролль-правый. – Я удивляюсь, что ты знаешь это слово, учитывая то количество еды, которым ты набивал желудок, пока меня не было.
Тролль-левый посмотрел на маленького безглазого мальчика и его тощие руки, которыми он пришивал голову к шее:
– Ты сегодня ничего не ел?
– Ел. Я ел червей и траву.
– Червей и траву! Это не очень-то хорошо для растущего организма. Почему ты не ел кроличье жаркое?
Тогда-то это и случилось. Именно этот момент изменил все. Потому что именно тогда Тролль-сын совершил ошибку и рассказал Тролль-левому и Тролль-правому о том, о чем его мама не хотела рассказывать никому.
Дело в том, что Тролль-сын был слишком голоден, чтобы задумываться о том, чем это грозит. Поэтому он сделал это. Он сказал правду.
– У нас нету кроликов.
– Нету кроликов? – Тролль-левый открыл рот от удивления.
– Нету кроликов? – задохнулся от изумления Тролль-правый.
– Почему? – спросил Тролль-левый.
– Мы не можем поймать ни одного. Мы потеряли наш глаз и вот теперь и не можем.
Тролль-левый покачал головой.
– Но я вижу твоих родителей каждый день, и они об этом никогда не упоминали. Это нехорошо. Очень, очень нехорошо!
Поэтому, когда правая голова была пришита на место, двухголовый тролль поделился с Тролль-сыном кроличьим жарким. Тролль-сын был так голоден, что съел все меньше чем за минуту, после чего дочиста вылизал тарелку. Еще ни разу в жизни кроличье жаркое не казалось ему таким восхитительным.
Но когда он доел, его охватило беспокойство. Как он теперь сможет затолкать в себя ужин из червей и травы?
Позже выяснилось, что у него есть еще одна, гораздо более серьезная проблема. Проблема, с которой он столкнулся часом позже, когда уже вернулся домой и занимался поисками глазного яблока в саду.
– ТРОЛЛЬ-СЫН!
От крика мамы он в ужасе подпрыгнул на месте.
– ТРОЛЛЬ-СЫН! ИДИ СЮДА! СЕЙЧАС ЖЕ! У ТЕБЯ БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ! МАРШ КО МНЕ!
Плохие новости для тролль-сына
Сэмюэль лежал, завернувшись в одеяло, и уже почти засыпал, когда Марта внезапно села в кровати.
– Нет! – закричала она. – Нет! Нет!
Сэмюэль выпрыгнул из постели и затряс ее за плечи.
– Марта, все хорошо, – сказал он. – Марта, проснись… Все хорошо… Тебе просто снится плохой сон.
– Ох, – протянула она, задыхаясь, как будто плохой сон пытался ее задушить. – Да… да… Мама с папой по-прежнему с нами, да? Они по-прежнему с нами?
Сэмюэль сглотнул.
– Нет, – сказал он, точно зная, что она видела во сне. – Их нет. Ты же помнишь тот день в машине, да? Под мостом.