Чайник весело закипал, Елена Константиновна совала мне кружку с пакетиком, пахнущим бергамотом, щебетала о вечернем походе в бар, а у меня внутри что-то скрутилось в тугую пружину - к стальной ограде школьного двора медленно подъехал хищный серебристый «Мерседес-бенц» последней модели.

Громыхнул самый настоящий майский гром, и в следующий миг дождь полил стеной.

Я обреченно следила за тем, как водитель торопливо выскакивает наружу, вытаскивает с переднего сидения черный зонт и услужливо открывает заднюю дверцу хищного авто.

Из машины показались дорогие кожаные туфли, а следом выбрался мой турецкий красавец-жених. Вальяжно поправив кое-где побитые сединой, но все еще густые и черные волосы, он выпрямился во весь рост и окинул школу взглядом, подернутым дымкой презрения.

— Мама дорогая… — замерла рядом со мной с кружкой ароматного бергамотного чая со скидкой Леночка. — Это твой суженый Асад?

— Ага… — пересохшими от напряжения губами прошептала я.

3. Глава 3. Сбежавшая невеста.

Из машины показались дорогие кожаные туфли, а следом выбрался мой турецкий красавец-жених. Вальяжно поправив кое-где побитые сединой, но все еще густые и черные волосы, он выпрямился во весь рост и окинул школу взглядом, подернутым дымкой презрения.

— Мама дорогая… — замерла рядом со мной с кружкой ароматного бергамотного чая со скидкой Леночка. — Это твой суженый Асад?

— Ага… — пересохшими от напряжения губами прошептала я.

— Слушай, Ань, беги от него, а?

— Куда?

— Не знаю. Хочешь, ко мне переезжай? У меня, правда, комната в общаге и душ общий с соседями, но в тесноте ведь не в обиде, верно?

— Верно, — продолжая неотрывно следить за женихом, отозвалась я.

Личный водитель моего суженного смешно подпрыгивал над ним с черным зонтом, пытаясь спасти светлую (вернее, темную) голову господина от дождя.

наклонился и достал с заднего сидения роскошный букет голландских роз. Поправив дорогой черный пиджак от ведущего турецкого кутюрье, он статной походкой хозяина жизни двинулся в сторону центрального входа с идеально отполированными ступенями на крыльце. Водитель бежал за ним вприпрыжку, едва поспевая прикрывать зонтом черную голову а и роскошный букет роз.

— На всякий случай, Ань, мои двери всегда открыты, — ободряюще сжала мою руку подруга. — Асад, конечно, хорош собой, но он слишком стар.

— Спасибо. Я и сама это понимаю.

— Встречаемся в шесть у входа в «Олимп».

— Я помню.

Елена Константиновна исчезла из кабинета вместе с кружкой ароматного чая, а я втянула в легкие побольше воздуха и принялась ждать, когда же за мной придут. Ждать пришлось не долго.

— Моя милая Аннабель! — раздался скрипучий голос с хрипотцой и турецким акцентом, и в следующий миг карие глаза моего жениха вспыхнули вожделением.

— Добрый день, Асад, — смущенно потупив глаза, принялась разглаживать стильную серую юбку-карандаш я.

Аннабель – дурацкое имя, которое записано у меня в паспорте. Не знаю, чем думали мои родители которых я даже не помню. Привыкнуть к глупому «Аннабель» невозможно. Я предпочитаю, чтобы меня звали Аней. Видимо, Асаду неведомы мои предпочтения.

Любвеобильный жених протянул мне роскошный букет роз.

— Возьми эти цветы, ашким. Я приехал, чтобы пригласить тебя пообедать.

— Хорошо. Я только соберусь и закрою кабинет.

— Анна Андреевна, мы бумажки собрали! — послышался звонкий голосок дежурного Пети Волкова откуда-то снизу. — И парты поправили! Можно нам домой идти?

— Конечно, можно.

Я улыбнулась мальчику, положила цветы на стол и начала торопливо забрасывать вещи в свою объемную сумку школьной учительницы.