— Обалдеть, — лукаво посматривает на меня Никита.

— Это судьба! — хохочу я.

— Не то слово… — потирая гладковыбритый подбородок, вальяжно откидывается на спинку плетеного кресла он. — Надо за это еще выпить.

— Верно…

Мы пьем шампанское. Снова шампанское. Потом официант приносит горячее и закуски. Мы опять пьем, но уже текилу… текилу на бруденшафт…

— Аня! Черт тебя подери! — слышу голос Никиты я, но никак не могу прийти в себя. Ничего не понимаю. Ногам прохладно, даже очень, а голова чугунная.

— Какого черта ты все смешала?! Не умеешь пить, не берись!

Я с трудом начинаю догадываться, что мы на пляже, у самой кромки моря.

— Никита, где моя сумочка? Там паспорт и фотография…

— Здесь твоя сумочка! — презрительный голос сверху. Ага, значит, я сижу на камнях, а мой рыцарь-нищеброд стоит надо мной. Удивительно, что он меня еще не ограбил и не растворился в закате.

— Понимаешь, там, на фотографии, бабушка и мама… фотография – мой единственный шанс на спасение…

— Ага, а я дед Мазай! Зайцы совсем рядом!

В следующий миг я чувствую, как что-то сильное подбрасывает меня вверх, и тут же я оказываюсь по шею в ледяной воде.

— Мамочки! Аааа! Холодно!

— Трезвей! Быстро! Не собираюсь возиться с пьяной девчонкой!

— Какого черта?! Ты меня что, утопить собираешься, придурок долбанный?!

Я захлебываюсь в волнах и гребу что есть сил к берегу. У меня очень плохо получается – волны накрывают с головой. Где-то внутри слабо звенит мысль о том, что макияж безнадежно испорчен, и очень хорошо, что сейчас ночь. Никто не увидит моего позора. Чертыхаясь, я почти на четвереньках выбираюсь на берег. Судорожно отжимаю волосы и платье.

Никита быстро натягивает на себя джинсы и рубашку. В отличие от меня он купался в плавках, как все нормальные люди.

— Какого лешего ты бросил меня в воду в одежде?! — чуть не плача, смотрю на него я.

— А под одеждой у тебя нет купальника, красотка! Там даже лифчика нет! Здесь не нудистский пляж!

Отлично, он умудрился изучить меня под платьем, а я ничего не почувствовала.

— Что хочу, то и ношу под платьем! Завтра вообще белье не надену!

Он швыряет к моим ногам сумочку.

— Отлично. Только уже без меня. Было приятно познакомиться, Аня.

— Ты что, бросишь меня в мокром платье одну?! Я даже гостиницу свою не вспомню сейчас! — вышагиваю за ним следом я, но из-за мокрой одежды получается не очень его догнать.

Он брезгливо осматривает мой обвисший и стекающий струйками когда-то белоснежный сарафан.

— А я тем более не вспомню твою гостиницу. Я ее попросту не знаю, моя дивная подружка! Так что, хорошего вечера тебе.

— Стой! Это… это не честно… не бросай меня! — умоляю я.

Он делает еще два шага по ночному пляжу, а потом останавливается.

— Ладно. Давай руку, — примирительно вздыхает мой рыцарь. — Посидим у воды, пока ты не обсохнешь хоть немного. А потом попробуем найти твою гостиницу.

Мы садимся на сложенные пластиковые лежаки, и некоторое время пялимся в непроглядную тьму. Нет, не так я представляла себе поиски бабушки.

— Мне ужасно холодно… — ощущая, как кожа покрывается мурашками, а зубы стучат от холода, поджимаю губы я. Кажется, вот-вот расплачусь.

— Иди ко мне, — сдается Никита. Прижимает меня к своей груди, и некоторое время мы сидим молча. Тепло его крепкого тела постепенно отгоняет холод, и я понемногу расслабляюсь.

В темноте наши взгляды пересекаются, и Никита осторожно касается пальцами моего подбородка.

— А ты красивая, — тихо произносит он.

— Даже сейчас? — недоверчиво заглядываю в его глаза я.

— Сейчас особенно…

Его губы медленно опускаются на мои, и я робко подаюсь ему навстречу, потому что совсем не против поцелуя. Он целует меня так нежно, что по коже во все стороны разлетаются восхитительные искорки, и я медленно таю. Его руки гладят мою влажную спину, а язык смело орудует у меня во рту. Поцелуй – дерзкий и властный – выбивает почву у меня из-под ног. Все тело потряхивает от неведомых доселе ощущений. Кажется, я пропала.