- Гелис, - не выдержал князь. – У меня к тебе есть один щекотливый вопрос...

- Я слушаю вас, брат, - леди отвлеклась от своих молитв, содержание которых оставалось для князя тайной, ибо молилась она без слов.

- Эээ... сестра моя, ответь... Это очень важно. Эээ... Ты девственна?

Леди Гелис воззрилась на него огромными круглыми глазами оскорбленной добродетели. Судя по тому, как возмущенно вздымалась ее грудь, у леди просто дар речи пропал. Однако он скоро вернулся.

- Вы мой брат и повелитель! И только потому я прощаю вам подобный вопрос! – она гордо задрала нос. – И да. Я девственница.

- Отлично, отлично! – князь даже повеселел, потирая руки.

Пусть она старше его дочери на пятнадцать лет, но девственность есть девственность! У Валида может только одна претензия, что невеста чуточку... Как бы это сказать... В мыслях князя пронеслись разнообразные изящные сравнения, а на лице расплылась улыбка.

Изюм! Может быть и не такой сочный, но зато очень сладкий.

Мелькнувшие мысли о дочери заставили сжаться отцовское сердце. Он ведь понимал, что Анхелика в опасности, и случиться с ней может что угодно. И по-хорошему, ему бы все бросить и разыскивать ее самому, но...

Но. Срывалась величайшая из его сделок, сейчас он не мог позволить себе слабости. А потому противоречивые чувства князя можно было описать словами иномирного поэта:

«О, дочь моя... Мои дукаты...»

А леди Гелис после того разговора с достоинством удалилась в каюту, где и продолжила горячо молиться.

Чтобы не испортилась погода.

Чтобы на них не напали пираты.

Чтобы лорд Абдорн не успел в Перкиссу раньше.

Чтобы не нашлась Анхелика. Конечно не навсегда, пусть девочка найдется, но позже.

Чтобы брат не передумал.

Чтобы принц Валид не передумал.

Короче говоря, чтобы ее замужество не сорвалось.

А после этого пусть хоть небеса падают на землю, мечта всей жизни о белом платье невесты будет исполнена.

Заглянув в каюту сестры, князь увидел привычную картину. Леди Гелис самозабвенно молилась. Ему даже показалось, что он различает нимб над ее головой, князь вынужден был сморгнуть, чтобы наваждение рассеялось. Раньше это раздражало, а он сейчас умилился и проникся гордостью, думая, что наместнику Перкиссы должно быть в диковинку приобрести этот образец добродетели в свой гарем. Сам же он, удовлетворившись увиденным, отправился к себе, тщательно репетировать речь, которой он собирался убеждать принца.

***

Конраду найти Эджуба на Раноччо было несложно. Однако это только потому что канал связи хорошо отлажен. На самом деле, пришлось сменить несколько трактиров, перебираясь из одного в другой, и каждый раз звучал новый пароль и отзыв. Потом небольшой переход подземным ходом, и он оказался в одной из потайных комнат большого дома, выстроенного на холме, возвышавшемся над гаванью.

Эджуб встретил его с распростертыми объятиями.

- Друг! Ты приносишь радость и надежду!

Конрад тоже был рад видеть молодого мятежного принца.

У Эджуба была сильно загорелая, темная, но не черная кожа, тонкие, благородные черты лица, живые серые с зеленью глаза. Волос, скрытых головным убором видно не было, но так же, как и у всех магрибов, короткие волосы Эджуба курчавились колечками. Он не скрывал своей зависти, глядя на шикарную густую шевелюру Конрада, которому достались темные волосы отца и зеленоватые глаза матери. Несмотря на принадлежность к разным народам, они были довольно похожи. Благородством, молодостью, внутренней силой, статью и светом, горящим в глазах.

- Я привез то, о чем ты просил, - проговорил Конрад, усаживаясь за стол. - К выгрузке можно приступать прямо сейчас. Хотелось бы выйти в море сегодня же.