Барон толкнул меня вперед, и, продвигаясь по инерции, я остановилась около темного кресла, в котором мама любила читать. Он осмотрелся, морща нос от увиденного, и не скрывал своего отвращения.

— Ну и нищета. Дыра, а не дом. И ты еще нос воротишь от меня? Да ты должна мне пятки целовать за то, что я вырву тебя из этого дерьма, — громко произнес Гари, оглядываясь по сторонам.

Его взгляд скользил по потрепанной мебели и облупившимся стенам, выражая все его недовольство.

— Так, где здесь твоя спальня?

Я молчала, затравленно смотря на него. Но ему не требовался проводник. Он сам нашел ее. Да и было не сложно. Тут всего было пара дверей.

Он открыл несколько дверей, заглянул в каждую комнату, но в каждой его ожидало разочарование. В маминой стояла старая кровать с прогнувшимся матрацем, в другой — моя односпальная, которая скрипела даже под его взглядом.

— Ну и жесть! Тараканов хоть тут нет? Потом еще отмываться придется.

Мне могло бы быть обидно от его слов, но сейчас гораздо больше болело мое сердце и тело.

Он хлопнул дверь моей спальни, явно не удовлетворившись размером кровати и внешним убранством. Потом снова осмотрел крошечную гостиную.

В два шага настиг меня, стоящую у кресла и прячущуюся за его спинкой. Жестко схватив меня за плечи, он прижал меня к себе и грубо поцеловал.

Я содрогнулась от отвращения. Пыталась брыкаться, оттолкнуть его, мотать головой, но его хватка только усиливалась.

Я чувствовала его грубые губы на своих, и каждый момент этого нежелательного прикосновения был для меня пыткой.

Не найдя во мне отклика, Гари наконец отпустил меня.

Я отшатнулась, стараясь восстановить дыхание. Мои щеки горели от стыда и злости, а в глазах стояли слезы унижения. Я никогда не чувствовала себя так беспомощно и уязвимо.

Гари тем временем с недовольством оглядел комнату, морща нос от убогости интерьера. В его глазах сверкало презрение к этому старенькому дому, который так резко контрастировал с его привычным благородным образом жизни.

А потом он схватил меня за руку и потащил за собой. Еще раз презрительно осматривая окружающее пространство, он подтолкнул меня к дивану и толкнул на него. Я упала спиной, но попыталась встать.

— Придется довольствоваться тем, что есть, — процедил Гари сквозь зубы. Его взгляд был полон раздражения.

Я соскочила с дивана, но мерзавец снова толкнул меня на диван, задев рану. Я взвыла. Он развернул меня спиной к себе.

— Говоришь, ты не собака. Конечно нет. Ты сучка строптивая. Но ничего. На колени, я сказал.

С недовольством он схватил меня за воротник грязного платья, стал грубо тянуть вниз. Мои волосы его стараниями были короткими, поэтому он выругался.

— Могли бы и подлиннее оставить. Я еще разберусь с той идиоткой…

В его действиях не было нежности, только жестокая решимость.

Гари рванул воротник и случайно зацепил единственную дорогую вещь на мне - дешевенький кулон с янтарем, подарок моей матери в детстве.

Тонкая тесьма не выдержала и разорвалась, кулон упал на пол.

Гари толкнул меня на диван, я упала грудью на спинку дивана. Дыхание сбилось.

Я только и могла молиться Великому Дракону, что бы он лишил меня чувств. Я же не переживу такого отношения.

Но почему! Почему у меня нет магии?! Почему я так слаба?!

Я молилась хотя бы временному забвению. Но вместо тьмы, которую я так жаждала, я почувствовала нечто иное, что начало пробуждаться в глубине моей сущности.

Я даже испугалась в начале. Меня словно накрыло огромной волной и не давало вдохнуть живительного кислорода.

Запахи и звуки исчезли.

Я задыхалась, грудь сдавило. Меня дезориентировало. Я даже забыла, что позади меня находится этот подлец.