Тахир стоял у окна. Поймав мой взгляд, выпрямился… и, будто удивившись моим эмоциям, слабо улыбнулся. Но все это быстро кончилось, и я с трудом осознала, что он уже не смотрит на меня. Будто нам обоим нельзя показывать чего-то, нельзя смотреть друг на друга и вообще быть рядом. Или... нет вообще ничего такого.

За столом сидели двое незнакомых мужчин в официальном прикиде. Один поднялся навстречу, представился, предложил стул… Но я никого не хотела видеть в этой комнате, кроме Тахира. Хотелось заехать ему по морде за то, что ушел. Усталой, кстати, морде. И эта его расстегнутая на верхние пуговицы рубашка, напряженная шея, мрачный взгляд скорее отпугивали, чем притягивали. Но я вдруг почувствовала то, чего не чувствовала давно — желание взять кисти и краски…

— Марина, у нас к вам несколько вопросов. Ваши врачи сказали, что вы стабильно себя чувствуете.

Я с трудом перевела взгляд на мужчину, имя которого не запомнила.

— Какие вопросы?

— Мы не можем найти о вас никакой информации, — склонил он голову на бок и сощурился на меня. — Скажите, ваш паспорт настоящий?

— Мне нужен адвокат? — спокойно посмотрела я на него.

— Я здесь твой адвокат, — подал голос Тахир.

— Ты меня не защищаешь, — подняла я на него взгляд.

— С чего ты решила? — очаровательно оскалился он.

— Это провокационный вопрос, — указала я пальцем на допрашивающего.

— Никого тут не интересует твое прошлое ради того, чтобы причинить тебе вред. Ты — моя избранная. Здесь тебя будут только защищать. Отвечай на вопрос.

Я тяжело сглотнула и перевела взгляд на следака.

— Паспорт ненастоящий, — еле выдавила.

— С какой целью?

— Обстоятельства сложились так, что нужно было скрываться от людей, которые меня преследовали.

— Почему преследовали?

— Некий бизнесмен пообещал хорошие деньги за мои картины. Я художник. И несколько лет деньги были действительно стоящие, и все было нормально. Он продавал мои картины куда-то за границу под мужским псевдонимом. Мне отдавал такой процент, что мне и не снился. Все устраивало.

— А потом?

— Потом все зашло слишком далеко. Мне предъявляли неподъемные требования. Хотели, чтобы я рисовала как-то по-другому, копировала чей-то стиль, а потом — целые работы…

Я видела, как хмурился Тахир, сложив руки на груди.

— Вам угрожали?

— Конечно, — кивнула я. — И уголовным делом и кое-чем похуже.

— Что было потом?

— Я сбежала. Подруга Римма помогла с документами. У нее было много странных знакомств. Но жить мне было не на что. И я обратилась к ней за помощью.

— Я правильно понимаю, поэтому вы и оказались в качестве эскортницы в номере отеля?

— Шлюхи. Не экскортницы. Да.

— Кто этот твой спонсор? — спросил Тахир.

— Зачем тебе? — повела бровью спокойно. — Ты ушел.

Его взгляд вдруг так потемнел, что я едва различала его глаза за сдвинутыми бровями. Когда он еле заметно покачал головой, я перевела взгляд на настороженную физиономию допрашивающего.

— Работа у него, видите ли! — возмутилась в голос. — Если бы мне раньше кто сказал, что он будет по работе шляться семь дней в неделю, я бы его послала.

Следователи синхронно усмехнулись, а вот Тахир обещал мне взглядом такие неприятности, что лучше бы меня забрали обратно в камеру.

— Многие люди так работают, — пожал плечами следак.

— Но не в медовый же месяц? — укоризненно заметила я ослабевшим голосом. — Мог бы отпуск взять!

— Думаю, мы лучше обсудим это наедине, — отрезал Тахир.

— Если не укажете имя того, кто вас шантажировал, ваши показания могут не иметь должного веса, — заметил следак.

— Тахир говорит, что вы не собираетесь использовать все это против меня. Так зачем вам имя?