- Завтра воскресенье.

Драконица полыхнула огнём.

- Это твои личные проблемы. Иди, работай. И заодно собери всех на заседание к двенадцати. А ещё кофий мне подай. Холодный, но чтобы безо льда! И, кстати, - окликнула она, когда я уже взялась за дверную ручку. - На отпуск в июле можешь не рассчитывать - мне нужен свой человек в приёмной комиссии.

Я стиснула зубы до хруста. Кровь кипела в жилах, а глаза щипало от подступивших слёз, но я сдержалась. Нет. Не буду закатывать истерик. Мегера не увидит моей слабости. Никогда.

Мысли ввернулись к заветному, оформленному по всем правилам заявлению, которое дожидалось своего часа. Уволюсь. Непременно уволюсь. Вот получим лицензию, и сразу займусь.

По коридору я не шла - летела. Нет, каблуками не цокала. Это только в женских романах и фильмах секретарши на шпильках шкандыбюат. В реальности же нам столько приходится бегать, что мама не горюй: по этажам туда-сюда, между корпусами по тысяче раз за день. Так что ноги лучше беречь. Вот и мчалась я, лёгкой поступью, обутая в удобные белые полуботинки на шнурках. Такие наверняка бы одобрил Форест Гамп [1].

В двести тринадцатой поточной аудитории Енисей Симарглович громко и патетично вещал что-то на древнеарамейском. Я не знала древнеарамейского, но за годы работы научилась отличать его от латыни.

Енисей Симарглович вещал. Студенты спали.

Я аккуратно приоткрыла дверь и шёпотом сообщила магистру о совещании.

- А повестка? - тоже шёпотом спросил он.

Со стороны, наверное, казалось, будто мы боимся потревожить чуткий сон мирно сопящих адептов, ибо ответила я ещё тише:

- Рабочие программы.

- А-а-а... - протянул Енисей Симарглович, удостоил меня прощальным кивком и продолжил баюкать студентов.

В отличие от погружённой в сладкую дрёму двести тринадцатой, лаборатория жужжала, точно улей. За учительским столом, схватившись за голову, сидела Злорада Церберовна. Волосы её разлохматились, лицо побледнело. А вокруг плотным кольцом толпились зачарованные массовым приворотом студенты. Они тянули к ведьме зачётки и гудели: "поставьте автоматом, поставьте, поставьте...".

Видимо, Злорада почувствовала моё присутствие. Она вскинул голову, встретилась со мной мутным взглядом и прохрипела:

- Нина! Убей меня.

- Этого не потребуется, - радостно возвестила я. - Мегера собирает всех в двенадцать. Она и убьёт.

- Какая вдохновляющая новость, - буркнула ведьма. - А что за повестка?

- Проверка рабочих программ.

Добронравова снова уронила голову на руки, а под потолком лаборатории, гремя и сверкая молниями, заклубилась чёрная грозовая тучка. Она тут же принялась расти, как на дрожжах, угрожая заполнить собой всё пространство, и я поспешила ретироваться: не хватало ещё попасть под кислотный дождь чужой ярости.

Дверь следующего кабинета была распахнута, и я уже на подходе узнала голос лектора.

Антон...

- Рассуждая о корпускулярно-волновом дуализме, - громко и чётко диктовал он, - мы должны принимать во внимание классическую теорию полей. Посмотрите на доску.

До меня донёсся характерный стук мела.

- Видите? - снова стук. - И соответственно... - стук. - Отсюда следует... - стук.

Когда я добралась до аудитории, Антон успел исписать трёхсекционную доску мелким убористым почерком.

- Как видите, всё очевидно, - подытожил новобранец, с гордостью взирая на причудливую вязь формул и схем. Что именно там очевидного никто, кроме него, похоже, не понимал: на лицах студентов читался глубокий, как бездна Челленджера, культурный шок.

- Записывайте, пока я стираю, - выдал Антон и принялся орудовать тряпкой.