Произнося фразы, Михаил вовсе не выглядел искусителем – он был мрачен и все время морщился, как будто от острой внутренней боли.

– Ясно, – сказал я, не удержался и зевнул. – А зачем переплачивать?

– Это важно, малыш. Девчонки будут приятно удивлены тройным окладом и приложат, типа, все старания. Три четверти их клиентуры – грубые бандиты и извращенцы. Но девчонки предпочитают культурных и щедрых мужчин. И они будут работать. Очень хорошо работать. Чтобы тебе понравилось. И в следующий раз ты снова пришел бы именно к ним…

– Интересно, – кивнул я. Вдруг, действительно, стоит попробовать?

– А откуда ты все это знаешь? Ты что, ходишь по ночным клубам?

– Иногда, – признался босс. – Когда ссорюсь со своей. Поссорюсь – и в клуб…

– Там же полно бандитов! А ты их ненавидишь.

– Это правда, – согласился Михаил, еще раз алчно отхлебнув. – Ненавижу. Всеми фибрами. Но терплю. А что делать? Где девки, там и бандиты. И наоборот.

Я промолчал.

– Поверь, – сказал босс, – когда человек нашего склада ссорится со своей женой, то поход к профессионалкам – одно из сильных средств, чтобы успокоить нервы. Они же все продажны. Все. И жены в том числе…

– Может быть.

– Это ни для кого не секрет. Сходи и узнаешь степень их продажности… Все любят деньги! – Михаил развел руки в стороны и потянулся – крепко, с хрустом костей. Его грудная клетка разошлась, став широкой, как бочка. – В стране, где женщины и представители закона продаются на каждом углу, нельзя верить ни во что, кроме денег! Верь в них, Андрюша, и успокойся! У нас в кармане – два лимона! Мы всех, всех купим! Всех! Ты вот ноешь – ах, что будет, я, типа, в розыске, меня посадят, – не ной, успокойся! В крайнем случае тебе дадут год. Ну полтора. Отсидишь с полным комфортом. Колбаса, журнальчики, книжечки… Я б сам пошел и отсидел, но как? Кого вместо себя оставить? Тебя, что ли? Ты же все завалишь. Ты импульсивен и слишком добр…

– Не вибрируй, – сказал я великодушно. – Отсижу и выйду. Лишь бы уцелел бизнес…

– Да, – убежденно произнес Михаил. – Это главное.

– А что касается баб, здесь ты неправ. Женщины продажны, пока есть покупающие их мужчины.

– Ну-ну. Я сильно потер глаза и сунул в рот очередную сигарету.

– А твоя жена, – вдруг сам собой выскочил вопрос, – знает о том, что ты ходишь по девкам?

– Точно не знаю, – проскрипел босс. – Думаю, догадывается. Она же не дура.

Вообще, он ценил свою супругу. Я замечал это много раз. В отличие от меня, босс Михаил никогда не кричал на жену по телефону и не грубил ей, если звонок заставал его в неподходящий момент.

– И что? – спросил я.

– Ничего. Мирится с этим, значит…

– Моя – не станет мириться.

– Дело ваше, – подытожил босс. – Встаем и уходим!

– Допьем.

– Нет. Хватит.

– По последней? Ни он, ни я не вышли из неподвижности. Рабочий день длиной в четырнадцать часов измотал нас до последней степени. Я ощущал в голове чугун, а в ногах вату.

– Встаем, – сказал босс.

– Допьем, – предложил я.

– Встаем!

– Допьем!

– Встаем! Старший товарищ победил; в который уже раз. Он раньше меня справился с минутой физической слабости. Он вскочил: резко, мощно поднялся, одним энергичным движением. Не встал, а выпрыгнул. Подавая пример мне – слабаку, подчиненному. Сопливому болвану, которого он некогда вытащил из грязи и пристроил к делу.

Однако попытка начать движение неожиданно закончилась для босса неудачей – его сильно повело в сторону, он взмахнул рукой в попытке ухватиться за что-нибудь надежное и обрушился на пол всем своим девяностокилограммовым телом. Я поспешил было на помощь, но Миша Мороз уже вновь вернул самоконтроль. И теперь стоял, вытирая ладонью мокрый рот. Правда, я уже понял, что он пьян в лоскуты, мертвецки, – только сила воли удерживала его от потери сознания.