Миша. Прошёл гениально.

Повар. Ты чего?

Миша. Только что видел миллион долларов. У меня стресс.

Настя. Какой миллион?

Миша. Такой миллион, миллионный миллион. В пачках! А пачки в сумке. Кстати, сумка какая-то небольшая.

Паша. Мне бы такую сумку.

Миша (Насте) . Что ты так удивляешься? Маленькая, что ли, кино не смотришь?

Настя. Они, наверное, ненастоящие.

Миша заглядывает в карты Паши. Обходит стол, становится рядом с Настей.

Паша. Конечно, ненастоящие. Ради каких-то двух придурков, которые даже не жрут ничего, закрывают ресторан. Ненастоящие!

Миша. Сто процентов настоящие. Дамой ходи, у него бубей нет. Это же Верхозин, Александр, вы не поняли?

Повар. Бубей нет?

Настя. Верхозин?

Миша. Верхозин, это «РДС групп» – ну, эти реки, дома, самоходы…

Паша. Самокаты.

Повар. Самолёты. Реки, дома, самолёты.

Миша. У него только настоящие.

Паша. А знаете, зачем ему миллион? На почку!

Повар. Правильно приготовить почку – искусство. Прежде всего, когда разделываешь тушку, главное – не порвать мочевой пузырь.

Настя (перебивает). Что значит – на почку?

Миша. На такую почку, которая вот тут находится (показывает на себе).

Настя. Я думала, почка здесь (показывает на другой бок) .

Миша. У вас, может, и тут.

Паша. У вас вообще всё по-другому.

Миша. Тот, который Верхозин, покупает почку у того, который второй. Для пересадки.

Настя. Что за извращение?

Миша. Где миллион долларов, там всегда какое-то извращение.

Повар. Ты ещё не знаешь, что такое извращение.

Паша. Почему сразу извращение? Он же не для себя, а для папы, а папочка у него с одной почечкой. Помнишь, у него такой папа, ещё всё время «Нарзан» пьёт? Так он поэтому и «Нарзан» пьёт, что без почки. А в последнее время и «Нарзан» не пьёт. Так… всё больше смотрит…

Миша. Они обсуждали, что будут пить весь вечер.

Настя. Зачем?

Миша. Почку проверять.

Настя. Эх, мне бы дали миллион долларов. Уж я бы… так, это готовое? (Указывает на закуску ).

Повар. Да, готово.

Миша берёт тарелку, переходит на другую сторону, встаёт рядом с Пашей, тарелку ставит между собой и Настей.

Настя. Дай мне этот ваш фартук, я отнесу.

Миша. Почему это ещё?

Настя. Мне, лично, просто интересно посмотреть на миллион.

Паша. Будешь улыбаться, не ошибись с выбором: у одного лишний миллион долларов, у другого лишняя почка.

Миша. Можешь не стараться. У него девица, скажи, да? Офигительная! Даже лучше предыдущей. Хотя та тоже была как надо.

Паша. Вот с такими сисяндрами.

Настя. Это как же, по-твоему, надо?

Паша. Ну, нет так.

Саша. Дим, ты не против, я включу камеру?

Дима. Да делай что хочешь, мне вообще всё равно.

Саша подходит к камере, пытается включить запись.

Саша. Не знаешь, как это работает? Я с техникой не очень-то…

Дима. Ну-ка, дай посмотрю. (Подходит к камере, нажимает «запись».) Всё, заработала. Вон кнопка-то.

Возвращаются за стол.

Саша. Мороженое – это вещь фундаментальная, я могу тебе целую философию развернуть. Вот, например, ты какое мороженое любишь?

Дима. Господи, я не знаю. Какой ответ правильный?

Саша. Правильных ответов не бывает. Так ты любишь мороженое?

Дима. Ну, люблю.

Саша. Это хорошо. Люди, которые не любят мороженое, я давно заметил, – это такие люди, с которыми я никогда договориться не смогу. Это каким-то необъяснимым образом связано. Нелюбовь к мороженому – это какой-то душевный изъян. Знаешь, бывают такие люди, которые говорят, что не любят сладкое. Что надо в себе предать, чтобы не любить? Никогда не есть мороженое? И вообще, любить, скажем, клубничное мороженое – это не то же самое, что шоколадное. Ты никогда не замечал?