– Ну… в общем, да.

– Сергей Петрович, ну вы как-то вяло реагируете! Радоваться надо! Не каждому сотруднику у нас такие условия предлагают! Я же знаю про эту вашу смертную казнь. Там могут не казнить до глубокой старости, человек может дожить до седин и умереть своей смертью. Говорят, там быстро привыкают и живут обычной жизнью. Будете преподавать, писать статьи, публиковаться. Приободритесь как-то, ну! Вы же учёный! И я, как вы видите, на вашей стороне!

– Спасибо, Николай Степанович. Спасибо. Я очень ценю ваше предложение. Мне, наверное, будет там легче… заниматься вот этим всем… пока не расстреляют. Спасибо.

– Сергей Петрович, голубчик, ну что вы так зацикливаетесь на этом вот «расстреляют»! Все мы когда-нибудь умрём. Что уж так убиваться.

– Ну, как вам сказать, Николай Степанович. Есть всё же разница.

– Да, Сергей Петрович. Да. Знаете, вы простите меня. Простите. Я был плох с вами. Не надо было мне всего этого говорить. Мне бы лучше помолчать, а я что-то разговорился. Сергей Петрович… Серёжа. Дорогой мой Серёжа. Простите меня, пожалуйста. Я вам ничего плохого не сделал, но просто простите меня, как человека, у которого всё хорошо. У вас всё плохо, а у меня всё хорошо, и вот простите меня, пожалуйста.

– Спасибо, Николай Степанович. Даже как-то не ожидал от вас.

– Серёжа, ну, в общем, я про дела вам всё сказал, а так больше нам вроде бы говорить не о чем. Простите, мне очень больно видеть вас. Вот таким – здоровым, крепким, цветущим. Умным. Ну ладно, давайте прощаться. Прощайте, Сергей Петрович, прощайте, прощайте.

– Да, Николай Степанович. Спасибо. До свидания. Вернее, да – прощайте.

Серёжа идёт пешком в Комбинат. Он решает пойти пешком, идёт через центральные районы Москвы. Майская Москва прекрасна. Серёжа подходит к неприметной двери в бетонной стене. Звонит в звонок. Да, слушаю. Это Фролов… Сергей Петрович. Я на СК.

Звонок отзывается открывающим звуком.

Серёжа входит. Коридор. Серёжа не знает, идти ему вперёд или не идти. Навстречу Серёже выходит бодрый человек, протягивает Серёже руку.

– Здравствуйте.

Серёжа отвечает, естественно:

– Здравствуйте.

– Давайте, проходите сюда. Так, так, сюда.

Окно регистрации. Бодрый человек говорит:

– Документы, пожалуйста. Извините, надо всё же соблюсти порядок.

Происходит оформление документов. Серёже вручают пластиковый пропуск.

– Ну, пойдёмте.

Идут по длинным светлым коридорам. Идут, идут и приходят наконец в кабинет бодрого человека.

– Располагайтесь, пожалуйста. Чай, кофе?

– Да… можно… чай… зелёный… без сахара. Хотя… какая теперь уже разница.

– Отлично. Светочка, принеси чай, зелёный, без сахара, и мне кофе, как всегда.

Бодрый человек некоторое время молчит. Серёжа тоже молчит.

Бодрый человек: Сергей… Петрович. Фролов. Хорошо. Я рад приветствовать вас в нашем Комбинате. Сразу скажу: здесь у нас ничего такого страшного нет, не бойтесь. Вот прямо первая для вас информация: не бойтесь. Всё хорошо. Расслабьтесь, настройтесь на лучшее.

– Да, спасибо. Я уже как-то постарался. Плоховато, конечно, получается.

– Да, с самого начала людям трудно. Это да. Я вас понимаю. Ладно. У нас сегодня с вами инструктаж. Давайте начнём, а там, дальше, многое для вас прояснится.

– Страшновато звучит слово «инструктаж».

– Ну, ничего страшного на самом деле. Тут у нас всё страшно только сначала, а потом ничего. В общем, я начну инструктаж, если вы не против. Не против?

– Да.

– Ну ещё бы. В общем, так. Как вам уже, кажется, известно, в стране введён режим Общей Гуманизации, в рамках которого возвращена смертная казнь. Ну да, можно, конечно, смеяться, издеваться. Но лучше не надо, особенно вам и в вашем положении. Возвращена смертная казнь по преступлениям в сфере морали и по экономическим преступлениям. Это вы, думаю, знаете.