– Да. Я услышала шум и решила узнать причину.

– Простите, госпожа, – поник головой смотритель, – но вы не велели беспокоить, что бы ни случилось.

– Оставь, Олаф, – устало бросила та, – твоей вины здесь нет. Раз стража хочет разобраться в убийстве моего мальчика, не стоит им мешать. Вы спросили о гербе, – женщина снова повернулась к рыцарю. – Вам и в самом деле это интересно?

– Да, госпожа Нотманд. В расследовании нет мелочей.

– Что ж, удовлетворю ваше любопытство. Крепостная стена означает «оберегаю город». Меч и стрела – символ городской стражи. А три звезды – это поколения, которые мой отец, муж и сын отдали защите Вигельбурга. Все они были стражниками. И только Рогару удалось взлететь выше всех. Возможно, это его и сгубило. Чем выше к светилу, тем сильнее оно опаляет крылья.

– Говорят, у вашего сына было много недоброжелателей? Может быть, он получал угрозы?

– Каждый, кто хоть раз преступал закон, даже в мелочах, являлся его недоброжелателем. Аристократы, купцы, чернь – кого из них можно назвать святыми? Мой сын тоже не был идеалом. Я бы даже сказала, иногда он вел себя как мерзавец. Но он берег этот город и делал его чище. И он – мой сын! А что до угроз, Рогар никогда не посвящал меня в дела службы. Но редкий горожанин не бросил бы косого взгляда в спину проезжающему шерифу, будь тот хоть поцелован всеми светлыми богами. Наверняка за день он слышал множество угроз, пусть мало кто осмеливался бросить их ему в лицо. Боюсь, добавить мне больше нечего.

– Благодарю, госпожа Нотманд, – снова поклонился рыцарь. – Я приму ваши слова к сведению. Вы позволите нам здесь побыть еще немного?

– Делайте то, что считаете нужным, – голос женщины стал тихим и равнодушным. – Олаф, я буду спать. Когда гости уйдут, запри калитку, – сухо кивнув присутствующим, она удалилась.

– Я вам еще нужен? – обратился смотритель к Гранту.

– Нет, мы скоро закончим, – отпустил его рыцарь.

И мужчина, облегченно вздохнув, покинул кабинет.

– Что тебя так заинтересовало в этом гербе? – с интересом спросила эльфийка, подойдя к рыцарю. – В городе их сотни.

– Верно. Каждый хочет иметь собственный знак, отличающий его от прочих. Дворяне передают свои гербы от отца к сыну, и те нередко добавляют к фамильным изображениям новые детали. А люди простого происхождения сочиняют собственные картинки, вкладывая в них важные для себя символы. Любые, кроме исконно дворянских.

– Например, как забрало шлема? – уточнил Родрик.

– Да, в том числе. На гербе дворянина шлем всегда имеет забрало – это символ статуса. Гражданские же гербы, если и имеют изображение шлема, то простейшего, как этот, – Дэниел указал на герб шерифа. – У купца тоже есть личный герб, для его профессии это обычное дело. Но между их гербами: торговца и начальника стражи, я наконец-то увидел связь.

– Разве? – удивился стражник, всматриваясь в щит Нотмандов. – Но тут нет ничего похожего, я помню герб Унвинда.

– Их объединяют не символы, а то, что кто-то сделал с обоими щитами.

– Царапина? – эльфийка вгляделась пристальнее.

– Именно. Убийца перечеркнул герб шерифа, возможно, тем самым кинжалом, которым перерезал ему горло. Не побывай мы в доме купца, я бы счел царапину случайностью. Но герб торговца тоже оказался зачеркнутым.

– Что же это значит? – замер Родрик, надеясь, что сейчас услышит разгадку тайны.

– Пока не знаю. Тут есть над чем подумать, – промолвил рыцарь.

Под конец, как и в доме Унвинда, Дэниел попросил спутников оставить его наедине со своими мыслями.

Когда стражник и эльфийка покинули кабинет, рыцарь прикрыл дверь и сел в одно из кресел. Из деревянного пенала в ладонь человека перекочевала темная горошина. Пальцы покатали ее немного, ощущая крошечные неровности, а затем сжали, превращая в пыль. Разум Дэниела потянулся к событиям недавнего прошлого. Пелена тумана перед внутренним взором дернулась и ожила…