Давайте рассмотрим классический пример, иллюстрирующий эпистемологию.

Допустим, у нас в голове есть представление о яблоке. Чем же будет это яблоко внутри нашей головы? Это просто совокупность атомов либо, если хотите, нейронов и глиальных клеток, либо же орган, состоящий из префронтальной коры, мозжечка, преакведуктального серого вещества, гиппокампа и т. д.? Но ничто из этого не похоже на яблоко. И можем ли мы со стороны посмотреть одновременно и на яблоко, и на себя, воспринимающего яблоко и имеющего о нем представление? Нет. Мы находимся в рамках наших представлений и развиваем их.

Мы не в силах изучать представления и яблоки по отдельности, потому что они образуют единый феномен. Они развиваются вместе, подобно тому как совместно эволюционируют зрение пчел и цветы.

В связи с этим я хотел бы представить проблему Санта-Клауса как проблему решения внутреннего напряжения в человеческом «я» и внешнего напряжения, существующего между одним «я» и другими. Таким образом, мы можем считать, что в вере в Санту есть что-то забавное, не апеллируя к туманным понятиям соотнесенности между содержанием внутренних представлений и внешней реальностью.

Эта книга посвящена вещам, относительно которых мы сомневаемся, что верим в них; а также в которые мы верим наполовину; в которые верим время от времени; в которые, как нам кажется, мы верим, но не настолько сильно, как хотелось бы; в которые мы бы охотно перестали верить, но не знаем, кем будем без такой веры. Я попробую найти подход к этим вещам – на личностном уровне и в рамках человеческого сообщества – и понять, есть ли что-то лучшее, чем кричать друг на друга (или на непокорные части самих себя) «Ты лжец!», «Ты безумец!» и т. п. Если вас устраивает Санта – прекрасно. Если же вы вдруг не верите в него (например, потому что какой-то умник вроде моего сына сказал, что его нет), выберите что-то, во что вы верите, но что при этом не является повсеместно признанным в качестве реально существующего. Я бы предложил смысл жизни – и, по сути, всего. Ваша жизнь, как и все остальное, когда-то подойдет к концу – данный факт влечет за собой вопрос: в чем заключается смысл чего угодно? Одни ответят, что смысл заключается в следовании Божьей воле, но почему тогда у Его жизни есть смысл – или же, если такового нет, почему Его бессмысленное существование должно придавать смысл нашему? Другие скажут, что смысл жизни заключается в воспроизводстве наших генов, но эта версия тоже выглядит натянутой. Предположим, что в далекой галактике есть «червоточина» и все, что попадает в нее с одной стороны, выходит с другой, будучи воспроизведенным триллион триллионов триллионов триллионов раз. Мы же не бросим все наши дела и не организуем экспедицию к этой «червоточине», чтобы забросить в нее клетку человека, даже если тем самым мы сумеем воспроизвести наши гены лучше, чем когда-либо раньше, – это просто бессмысленно. Таким образом, дупликация наших генов тоже не является в полной мере осмысленным занятием и определенно не придает смысл всему остальному.

Некоторые полагают, что смысл жизни обусловлен свободой выбора. На первый взгляд, данная идея обладает определенным мачистским шармом, но если обдумать ее пару секунд, то и в ней обнаружатся недостатки. Если я способен по собственной воле придать моей жизни смысл ровно в два часа дня, тогда я могу наделить ее другим смыслом в два часа и одну минуту. Таким образом, моя жизнь будет последовательностью актов свободной воли – но в чем заключается их смысл? Почему один смысл предпочтительнее другого? И если я наделяю смыслом всю свою жизнь, что делает этот акт наделения смысла именно