И это тоже можно понять. Латекс, который Роби носила, обтягивал ее второй кожей, ловил у всех взгляды и удобен был в драке. Но, выгодно подчеркивая впадины и выпуклости прекрасной фигуры, заставлял Инь невольно «фонить». В итоге либидо скакало, как температура в горячке, что раздражало и злило. А в злости чувства еще обострялись, разжигая то, что надо тушить.

Вот как сейчас, когда Роби при ней поменяла белье. Терпеть возбуждение – истинный ад. К счастью, противоядием Инь пользовалась лучше, чем Моня. Вкусив его горький опыт ошибок, охлаждала себя раньше, чем могла закипеть. Он же заплатил за них стойким неврозом. Сансара материализовала худший из его тайных страхов. Это навсегда останется с ним. Неизвестно, когда он отважится снова прийти.

После поляны лес поредел и стало гораздо светлее. Дорога шла почти прямо, в кронах шумел листвой ветер, а стрекот цикад заполнял паузы в трелях кузнечиков. Лесная пастораль настраивала на медитативно-созерцательный лад, умиротворяюще действуя на усталого путника.

Но эта идиллия не могла усыпить Роби. Раздраженная очередной провокацией Инь, она пыталась отвлечься, концентрируясь на незначительных, казалось, деталях. Как, например, запах группы людей впереди. Что им тут делать?

– Опс… У нас, кажется, гости. – Роби принюхалась и забавно пошевелила ноздрями.

– Сколько? – спросила Инь, не видя еще никого. Ее чутье не было настолько звериным.

– Четверо и с ним девчонка.

– Спрячемся? – Она прижала деток к себе. Квест сопровождения ценен. Если тоже «искатели», то стоит ждать драки. У бессмертных милосердия нет. Преуспеет лишь тот, кто нахапает больше.

– Они о нас знают. Подождем. Пусть подойдут.

Роли вновь поменялись. Как и всегда – решал только бой и грубая сила. Инь указали ее настоящее место, и она с ним сейчас абсолютно согласна. Выносить мозг хорошо в безопасности, зная, что тебя никто там не тронет.

Роби положила меч на землю и присыпала пылью. Его лучше пока не светить. На такой случай есть бутафория – бесполезная палка, похожая на магический жезл.

Из-за поворота вышло четверо: маг, девочка-хилер и пара милишников. Один, видно, в стелсе. Типичная пачка бандитов ловит такую же сорную дичь.

– Как работаем? – спросила Инь, оценив дорогую экипировку «искателей». Матерые, как оказалось. Не на кроликах же славно так откормились?

– Как вчера. Милишники такие же стеклянные пушки, как я.

– Меня вчера чуть не трахнули, пока ты ресалась! – мрачно напомнила Инь не самый удачный бой в их карьере.

Тогда Роби сдохла, убив пятерых, а ей пришлось держать на себе тех, кто остался. Причем в прямом смысле, ведь «Возбуждение» уже не откатишь. Издержки профессии и специфика класса. У сирен так бывает. Они ставят на кон в бою свое тело, а потом уже жизнь. Инь до сих пор не знала, дадут ли другую, если таки умрет.

– Вчера было семеро, и я облажалась, – неохотно признала Роби ошибку. – Но с тобой ведь ничего не случилось. Ресаюсь я быстро и всегда у меча.

– Немного полапали – всего-то делов! – возмутилась Инь такой оценкой ущерба. – Жду не дождусь, когда…

– Никогда. Не дай, чтобы это случилось, иначе… больше не увидишь меня.

По тону стало понятно, что для нее было важно. Не просто просьба, а скорее условие, в которое вложила особенный смысл.

«…на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо, в яйце – игла, – смерть Кощея» – вспомнился Пушкин. Вероятно, невинность для Роби – как раз та игла. Как пятка Ахиллеса – единственное уязвимое место. Теперь Инь знала его.