Пару минут он постоял, впитывая в себя окружающее пространство – звуки, движение воздуха, запахи. Ворчун терпеливо ждал в двух шагах позади, присев на корточки и сгорбившись. В правой лапище – обрез дробовика, за широкой спиной над плечом торчит конец ломика. Самый натуральный, увесистый десятикилограммовый лом, но для габаритов владельца он – словно спичка. И инструмент, и оружие, против которого, как известно, нет приема… А еще эта его вечная дурацкая шуточка: «Знаешь, чем ломик лучше автомата? Патроны никогда не кончаются, гыгы-гы!» Можно только позавидовать силе этой сволочи.

Олег тихо ненавидел Колотова, но на территории Полиса, куда его и так пускали лишь как гостя, от его просьбы отмахнуться не смог. Пошлешь куда подальше, а в следующий раз пошлют тебя самого. И тогда к нужному месту придется искать обходные пути по поверхности с других станций, что чревато лишним риском. А еще Олег Бойко дико не любил, когда срываются планы. Надо поскорее отвязаться от этих двоих и заняться своими делами, а значит, шустренько довести до условленного места и распрощаться. Но в душе все сильнее ворочалось мерзкое ощущение, что сегодня все пойдет через пень-колоду.

Тишина в ночном городе – понятие относительное…

Слабый осенний ветер мел пожухлые листья по выщербленному асфальту, вздымал ленивые облачка пыли, сдувая ее с мусорных куч, разраставшихся под стенами зданий с каждым прошедшим после Катаклизма годом.

И среди всех этих шорохов так легко пропустить шорох крадущихся шагов…

Поздняя осень. Снег не за горами. Дыхание зимы уже чувствуется в воздухе, проникает холодным октябрьским воздухом сквозь фильтры респиратора. Мешковатый костюм химзащиты сковывает движения, но к этому сталкер давно привык. После частых многочасовых ходок рано или поздно перестаешь обращать внимание на мелкие неудобства, связанные с пребыванием на поверхности.

Особенно когда сама поверхность без устали напоминает, что от этого костюма, не меньше чем от оружия в руках, зависит твоя жизнь. В правом нагрудном карманчике разгрузки успокаивающе молчит дозиметр. Сгустившаяся вокруг тьма смотрит на трех человек, дерзко бродящих по ее владениям. Изучает тысячами глаз притаившихся где-то рядом невидимых существ.

Паранойя, верная спутница сталкера. Привычное дело.

Не оборачиваясь, Олег сделал знак рукой «вперед» и двинулся первым. Пересек шоссе, направился вдоль фасада здания к чернеющему проему единственного входа с улицы. Дверь, когда-то высокая, двустворчатая, измочалена в щепу – словно какой-то психопат разворотил в приступе необузданной ярости. А может, по зданию прогулялось какое-то огромное чудовище, круша все вокруг? Но о таких монстрах на Боровицкой сталкеру слышать не приходилось.

Олег прижал ладонь козырьком ко лбу, ткнул указательным пальцем перед собой: «Проверь». Ворчун поднес к стеклянным глазам защитной маски бинокль, несколько секунд смотрел, застыв словно изваяние. Успокаивающий знак рукой: «чисто».

Олег и сам отлично видел, что никакой опасности в подъезде нет, но не хотел выпендриваться. Одно дело на поверхности, там пробиваются хоть какие-то проблески с неба, пусть даже затянутого облаками. Можно списать на острое от природы ночное зрение. Но внутри зданий, особенно там, где отсутствуют окна, темнота более вязкая. Глухая. Страшная. Разглядеть там что-либо без фонарика или без ПНВ нереально.

А Олег Бойко видел.

Уже двинувшись дальше, он краем глаза заметил, как возле соседнего здания, метрах в пятидесяти, неожиданно нарисовалось несколько светлых пятнышек. Только что вокруг было абсолютно пусто, и вот появились гости… Точнее, хозяева этих мест. Гости на поверхности ночной Москвы – это люди.