Я внимательно посмотрел на Эрика и сказал:

- Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. И знаю, что во всем винишь именно себя. Но ты не прав, мы все в равной степени виноваты. Все! - последнее слово я особо выделил.

Я долго собирался с мыслями и наконец озвучил то, что крутилось в голове у каждого из нас:

- И сбежала она не от твоих обидных слов, а от того, что каждый из нас согласился с ними своим молчанием и тихим уходом. Нельзя было так поступать, этого простить нельзя. Я сам себя не могу простить за то, что в тот момент не подошел и не утешил, не опроверг.

Я еще немного помолчал, стараясь справиться с нарастающей внутри яростью:

- Поэтому не стоит строить из себя самоотверженного мученика, Эрик, и винить только себя во всех смертных грехах. Мы все виноваты.

Эдриан от моих слов весь напрягся и побледнел, а у Эрика нервно дернулась щека. Я снова вскрыл эту чертову рану, оголил нервы, озвучив то, что думал и чувствовал каждый из нас.

И сейчас я решил пойти до конца и договорить то, что засело в моей голове уже довольно давно, и то, в чем я раньше никогда бы не признался.

- А сейчас, скажите мне, друзья мои, но только честно, - посмотрел я внимательно на каждого из них, - Смогли бы вы теперь принять её такой, какая она есть? Принять её выбор, выбор нас троих?

Я видел, как мои слова и вопросы вводили моих друзей в глубокий ступор. Лица их бледнели и каменели. Я же только горько усмехнулся на их реакцию.

- А чего вы тогда хотите от неё? Вы, значит, её усиленно ищите, чтобы снова поставить перед выбором?

Я прошелся по кабинету и уселся на краешек стола Эдриана, сложив руки на груди в раздражительном жесте.

- Вот, предположим,  - начал я хмуро, - Мы снова её найдем, и что дальше?

Я немного помолчал, дожидаясь ответа. Молчали и мои друзья, а я продолжил:

- А дальше мы начнем снова её делить между собой. Она же нам всё уже сказала, но нам было плевать на её мнение, мы были ослеплены яростью и ревностью, а еще каждый своим эго и безграничным эгоизмом.

Эрик вскочил и в бешенстве кинулся на меня, схватив меня за край воротника.

- И что предлагаешь нам делать? – яростно закричал он, - Может нам еще записаться в её гарем? Ты будешь спасть с ней по четным дням, я по нечетным, ну а Эдриан в выходные и праздники. Как тебе такое?

Эдриан снова стукнул кулаком по столу и сердито рыкнул на Рафаэля:

- Прекрати Эрик!

Я же скинул с себя руку оборотня и грустно ему улыбнулся:

- Вот видишь, ты уже её делишь. Это не считая того, что мы её еще даже не нашли, и тем более не узнали, чего же она сама хочет.

Эрик снова яростно вскинулся на меня:

- А ты, Себастьян? Ты сам готов делить её еще с кем-то?

Я обреченно вздохнул и хмуро произнес:

- С кем-то не готов, но вот с вами возможно.

От этих моих слов оба моих друга впали в окончательный ступор. Я же на их такую реакцию снова грустно хмыкнул:

- Если этого захочет она. И если найдет в себе силы простить меня, ну и вас.

Я снова рассмеялся, глядя в их растерянные лица.

- Это называется самопожертвованием, Эрик, - проговорил я им, - Все во имя любви.

8. Глава 7

Алесандра

Сегодня утром я решила возобновить свои физические тренировки. Поднявшись рано, я умылась и оделась в брюки и тунику, забрала свои волосы в высокий конский хвост и решительно вышла на улицу. Я сделала небольшую растяжку и побежала. Я бегала и бегала, но стоило мне ненадолго закрыть глаза или отвлечься, я сразу вспоминала наставников, и наши последние с ними тренировки. Я злилась сама на себя, на свою неспособность выкинуть эти воспоминания из своей головы. Я остановилась и в ярости начала пинать попавшийся мне на пути булыжник. Затем этого мне показалось мало, я взяла и распылила его в пыль одним лишь взмахом руки.