Прислушался к сердцебиению. Фигня, не слышно. Шумят синьки чересчур, мешают. В телесность войти, чтобы продиагностировать состояние организма, тоже не получается. Концентрации нет, все заполняет холод. Сознание, потихоньку начинающее разгонять духовные потоки, словно заморожено.

Блин, не хочу быть ходячим мертвецом, пусть и с толикой разума. Жить хочу!

Вслух попробовал позвать на помощь, заодно проверяя, не повреждены ли голосовые связки. Удалось сипло и тихо, совсем не похоже на мой голос. Проходящий мимо охотник посмотрел на меня с долей интереса в черных глазах и пошел по своим делам.

Разозлившись, я излил на полупустую деревню – видимо, большинство мужчин на рыбалку и охоту ушли, оставив женское население и детишек, – поток отборной ругани на тролльем наречии. Упомянул и засунувшего меня в лужу неведомого субъекта, и равнодушных синекожих.

Гневная тирада вызвала реакцию, к моему величайшему удивлению. Из хижины, где живет верховный шаман племени улиточников Гал-Джин, вылез синекожий старичок с белесым хохолком седых волос на макушке. Кого я вижу! Старейший колдун озерников Анг-Джин собственной персоной. Исхудал с последней нашей встречи, но в целом выглядит вполне ничего, бодренько. Давно он из комы выбрался, интересно? Помнится, во время моего ухода за ведьмой-оборотнем старикан был в беспамятстве, и никто не ручался за его жизнь. Полнейшее энергетическое истощение – вещь серьезная. Он растратился на бой с ведьмиными миньонами и в результате впал в состояние овоща.

Кутаясь в накидку из медвежьего меха, колдун сбежал по глинобитным ступенькам, спускающимся от хижины, и с довольной физиономией зашагал ко мне. Из дома шамана выскочили двое молодых троллей с шаманскими жезлами. Ученики Гал-Джина. Имен, правда, не помню.

– Ай, Кан-Джай, радость моя безмерна! – развел руки в теплых нарукавниках старый хрыч. – С возвращением из Серых Пределов! Эй, чего вы стоите? А ну, быстро освободите славного Кан-Джая. Мейзо, сын дохлой креветки, скорее перебирай ногами! Приготовь свежую похлебку с целебными травами, как я учил, да побыстрее. И костер растопи пожарче, выпаривать нашего героя будем.

Правильно, мне бы в тепло и горячего мясного бульону. Хоть кого-то в деревне беспокоит моя судьба.

Стоп! Выпаривать? Не иначе, баню колдунскую собрались затопить и меня в ней исцелять телесно и духовно. Не спорю, штука действенная для троллей, большинство хворей выметает и в целом способствует оздоровлению. Да вот на людей действует она, насколько я помню, не лучшим образом. В общем, если не отдам концы в парилке духов, то буду здоров на всю оставшуюся жизнь.

Синьки беспрекословно повиновались старикану. Двое проворно раздолбали ледяную глыбу, в которую превратилась лужа с грязевой жижей, и помогли мне встать. Бывший верховный шаман улиточников сбросил меховую накидку, в нее укутали мое почти окоченевшее голое тело.

– В хижину, скорее, – активно жестикулировал Анг-Джин.

В доме шамана тепло. Я переступил порог с помощью практически несущих меня под руки учеников и чуть не задохнулся от ароматов жарящегося и варящегося мяса и резких запахов развешанных под потолком трав. Аж прослезился. Посреди единственной комнаты горел костер, дым уносился через отверстие в потолке. В языках пламени коптился бронзовый котел явно оркского производства с мордами демонов огня на пузатых боках. В посудине кипело и шкварчало, распространяя аппетитные запахи. Их я и чуял снаружи.

Меня усадили возле огня и по приказу старика растерли жиром, затем вновь запеленали в меха. Холод понемногу отступал, я начал лучше ощущать конечности и пальцы. Тело еще плохо слушалось, будто не мое. К тому же начался жестокий колотун, из-за которого я изо всех сил старался не стучать зубами.