– Да.

Из воспоминаний Ран-Джакала я знал о ней. Когда-то Гвард и Ран поклялись друг другу в верности, произнеся ее. Обоюдная клятва, отбирающая жизнь у нарушивших ее и отдающая дух клятвопреступника на бесконечные мучения Владыкам Ужаса, обитающим в Предвечной Тьме. Я планировал вынудить зверомастера прибегнуть к ней и с ее помощью обезопасить себя от подвоха.

– Ты правильно рассудил, она послужит взаимной гарантией от неприятностей.

Маг зажег жаровню, рассыпал вокруг нее зеленоватый порошок, сотворив сложный колдовской знак, и попросил встать в его центр. Достав кинжал с темным клинком и фигурной рукоятью, изображающей змею, он рассек ладони себе и мне.

– Повторяй за мной… – Гвард сжал мою руку, и наша смешавшаяся кровь закапала на жаровню.

Я помнил клятву и без подсказок волшебника. Она отпечаталась в памяти Ран-Джакала выжженным клеймом, столь ярким было воспоминание тролля. На досуге я изучал ее, разбирая каждое слово. Изменить словесную формулу нельзя, мятежный маг вплел в нее специальное проклятие, активирующееся при искажении смысла клятвы. Кто-кто, а Орсин, архимаг высочайшего круга, знал толк в проклятиях. Он в них специализировался, умудрившись трижды продать душу разным демонам. О нем поведал Ран-Джакалу зверомастер в молодости, и синекожий накрепко запомнил байки, рассказанные юным чаротворцем.

– О, Повелители Ужаса и ночных кошмаров, властвующие в Предвечной Тьме! – воззвал Гвард. – Гарштах Сеятель Безумия, Аллур Осквернитель Богов, Гаруннай Кровопийца! Будьте моими свидетелями! Пред вами клянусь в жизни не чинить намеренного вреда Сандэру, сыну Валирио, ни делом, ни словом, ни мыслью, никого не пошлю навредить ему и не обману его. Да будет так!

Я повторил, заменив мое имя на Гварда Зверолова.

– Да станет моя кровь кровью Сандэра, а его кровь моею, и урон, причиненный ему мною невольно, да отразится на мне. Да будет так! И если я преступлю сию клятву, да постигнет меня тотчас кара, и дух мой да удалится во Тьму Предвечную, на растерзание Повелителям Гарштаху, Аллуру и Гаруннаю, а тело да обратится в пепел! Да будет так!

Пламя жаровни вспыхнуло, опалив наши руки и достигнув потолка. В огне на мгновение показалась морда трехглазого чудовища, и угли погасли, затушенные порывом ветра, ворвавшегося в комнату через распахнувшуюся дверь.

Странно, боли нет. Осматриваю ладонь, на ней ни ожогов, ни пореза, ни крови. Вместо раны розовая полоска шрама. В горле першит от глотка раскаленного воздуха из жаровни.

– Отныне и до конца нашей телесной жизни мы не должны причинять вред друг другу и обманывать, – тихо проговорил зверомастер. – Шрамы останутся навсегда, напоминая о клятве. Они заболят, предупреждая наши намерения и злые помыслы. Охо-хох, совсем измотал ритуал, – маг сел на циновку. – Клятва Орсина отнимает у магов море айгаты, мистической энергии.

– Помочь чем-нибудь? – осведомился я.

Выглядит волшебник не очень. Побледнел, тяжело дышит. Не окочурился бы от магической перегрузки.

– Пустое. Отосплюсь, позавтракаю – и к утру буду свеж и полон сил. Кьюзак обо мне позаботится. У тебя вопросы, Сандэр? Ответить смогу только на несколько, уж извини.

– Да ладно, завтра спрошу. Ничего срочного.

– Ну и прекрасно. Отдохни ночью, нам предстоит трудный день. Встретимся на причале ранним утром.

Ночью я лежал на ветхой волчьей шкуре поверх продавленного соломенного тюфяка у себя в хижине и сквозь дыру в потолке, предназначенную для выпуска дыма зимой, разглядывал звездное небо. Сна ни в одном глазу, голова трещит от мыслей.