– Где сейф? – спросил высокий.

– Ключ от сейфа где? – не дожидаясь ответа, зарычал широкоплечий, вдавливая ствол ему в глаз. Говорили они с явным кавказским акцентом.

– Там, на связке, – невнятно проговорил Нариман разбитым ртом, отстраняясь от пистолета и кивая в сторону коридора, где на стене висела дубовая ключница. – Сейф в баре серванта…

– Побудь с ним! – бросил широкоплечий и направился к ключнице. Он был старше напарника. К тому же, у него был пистолет, и он отдавал приказы. Нариман понял, что это главарь.

– Ключ от сейфа на связке таскаешь? – спросил оставшийся, поглаживая кастет на правой руке. – А сейф в баре… Непьющий, что ли?

Нариман сглотнул кровавую слюну и промолчал.

«Молодой еще, глупый, – отметил он про себя. – И голос молодой, и бесполезных вопросов много задает… Не дал бы еще по морде!»

Вернулся широкоплечий, залез в бар, выбросил стоящие ребром для маскировки сейфа коробки конфет, зазвенел ключами. Раздался щелчок замка и скрип открывающейся дверцы.

Молодой подошел сзади и попытался заглянуть через плечо старшего.

– Не отвлекайся! – не оборачиваясь, приказал тот, доставая из сейфа кинжал без ножен.

– Красивое перышко! – присвистнул он, рассматривая обоюдоострый прямой клинок, сантиметров тридцати в длину, украшенный с обеих сторон тонкими вьющимися стеблями в технике золотой насечки. – Старинный! Где взял?

Главарь перевел взгляд на Наримана, и заметил, что тот рассматривает его правую руку.

– Ты чего пялишься? – заорал он так, что молодой отскочил.

Ювелир не понял его гнева. Нариман смотрел на кинжал, который ему очень нравился, за который он дорого заплатил и которого теперь неминуемо должен был лишиться. Но сейчас он обратил внимание, что у грабителя сросшиеся пальцы – мизинец и безымянный. И, очевидно, увидел лишнее…

– Нет, ничего, – Нариман опустил глаза.

Главарь порылся в сейфе, извлек несколько расписок и заключения художественных экспертиз, пошарил в глубине и вынул бронзовую статуэтку сидящей в позе лотоса женщины.

Нариман горестно вздохнул.

– Я не понял… – главарь с недоумением смотрел на ювелира. – Деньги где? Золото где? Здесь больше ничего нет?!

Ненужные бумаги упали на пол.

– Материал я домой не ношу, – ответил Нариман. – А деньги в левом верхнем ящике серванта. И в кармане брюк немного, они в спальне.

Бандит бросился к серванту, открыл ящик и достал пачку купюр. Быстро пересчитал и, сунув их в лежавший там же пакет, взял его в левую руку.

– Здесь всего полтора миллиона рублей?! Ты решил с нами шутить?!

Сжав в правой руке кинжал, он двинулся на Наримана.

– Мне сейчас не до шуток, – прошамкал ювелир разбитым ртом. – Долларов нет – все вложено в дело. Рубли оставил на расходы. Зачем мне дома держать наличку?! Для этого банк есть!

– Так это что, все? А этот кинжал… Он сколько стоит? Тут же золота совсем мало… Рукоятка самопальная, из плексигласа, да?

Нариман понял, что если он сейчас ничем не заинтересует грабителей, его просто убьют.

– Рукоять родная, вырезана из горного хрусталя. И вообще, это вещи старинные, дорогие… Кинжал вообще какого-то султана…

– Турецкий паша нож сломал пополам, когда я сказал ему: «Паша, салам!», – пробурчал бандит и вновь перехватил взгляд Наримана на свои сросшиеся пальцы. Тот поспешно отвернулся.

– И что мне с того, что это «перо» турецкого паши?

– За него можно купить дом в Моздоке.

– На хрен мне твой Моздок? У меня две квартиры в Москве! Ты мне зубы не заговаривай! Где капуста, рыжье, камушки?

– Сейчас он скажет! – сказал молодой.

Теперь вместо кастета он приготовил утюг, привычным жестом покрутил регулятор температуры, ногой повалил Наримана на пол и поставил утюг ему на живот.