– Давай, сын, готовь ракету, – распорядился старший, когда они подошли к разбитому коровнику. – Помнишь, как?

– Все помню, отец. Отдышусь немного…

– Приготовь сначала, потом отдышишься! Чтобы не пропустить. Они тут не так часто летают…

На борту вертолета царило оживление. Аюб впал в забытье, зато всю остальную группу возникший разговор взбудоражил. Миллион долларов, даже если его разделить на всех – сумма достаточная, чтобы вызвать фантазии на тему, как ее истратить.

Шум вертолета разносился далеко, и крохотный силуэт «Ми-8» уже был виден в ясном синем небе невооруженным взглядом. Широко расставив ноги на полупровалившейся крыше коровника, Шамсутдин положил на правое плечо драгоценную «Иглу» и, провернув рукоятку, привел в действие наземный источник питания. Через пробитую мембрану жидкий азот устремился к инфракрасному датчику ракеты. Через пять секунд ПЗРК будет готов к ведению огня, после этого порядка полминуты для выстрела. Если не получится – все сорвется и понадобится новый источник питания.

«501, 502, 503…» – беззвучно шевеля обветренными губами, считает секунды стрелок. Его отец, стоя сбоку, снимает происходящее на «Никон» с телеобъективом.

– Давай сынок, – негромко сказал он. – Аллах акбар!

А в вертолете вновь начали шутить и веселиться.

– Графу жениться пора, – сказал Тихий. – Хотелось бы на кавказской свадьбе побывать!

– Так за чем дело сталось? – улыбнулся Мухтарыч. – Принимай ислам, мы тебе невесту найдем… Только обрезание надо будет сделать!

– Ну ты придумал! – покрутил головой Тихий. Все засмеялись.

Шамсутдин нажал пусковую кнопку. Зенитная ракета вылетела из трубы и, оставляя за собой белый след, со свистом устремилась к цели.

– Ракета, держитесь! – закричал пилот. Он отстрелил тепловые ловушки и попытался выполнить противоракетный маневр, но ловушек оставалось только две и они не смогли сбить снаряд со следа, а по маневренности «Ми-8» сильно уступает реактивным истребителям, поэтому ракета угодила точно в двигатель. Взрыв, мощный удар, и вертолет, как раненый в крыло орел, камнем полетел вниз. Двигатель охватило пламя.

– Аллаху акбар! Алла-л-лаху акбар! – с гортанным переливом орал в экстазе юнец на крыше старого коровника, поднимая руки к небу. Его отец торопливо фотографировал доказательства героического поступка своей семьи.

Сон Графа был беспокойным. Скорее не сон, а полузабытье. Раненое плечо все же тупо ныло. Аюбу снилось, что он бурлак с картины Репина, тянет по речке Хартанге яхту Монтаны и бечева врезается в его плечо. Сам Монтана тоже рядом с ним. А еще с ними запряженные в одну упряжку Алха, Док и Шумахер. Остальные – на яхте и машут оттуда руками: Джигит, Аслан, Махди, Фитиль, Лось, Тихий, Провайдер, погибший Мага почему-то жив… А Мухтарыч стоит за штурвалом.

– Бзын-н-н-нь! – лопнула натянутая бечева…

Сон мгновенно превратился в жуткую явь. Вертолет крутило, как в водовороте, а из задней полусферы в кабину валил черный едкий дым вперемешку с ослепительно-ярким пламенем. Вой огня, ветра и людей слился воедино.

– Падаем! – заглянув в салон, прокричал борттехник, как будто это еще было кому-то не ясно. Через открытую дверь было видно, что приборная панель мигает, как светомузыка. Спина пилота напряглась так, как будто он на руках пытался опустить подбитую машину. Пассажирскую кабину наполнил запах горелого керосина.

Вертолет стремительно терял высоту. С третьего раза пилоту удалось включить авторотацию, и винт, закрутившись под плотным потоком набегающего воздуха, на какое-то время затормозил падение обреченной машины. Он мог бы сыграть роль аварийного парашюта – такое бывает, хотя и крайне редко, но подъемная сила была мала, а невысокая гора Ведьмины Зубы, с хищно торчащими острыми скальными выходами, стремительно надвигалась. Пилот постарался направить «Ми-8» по ровному, слегка заснеженному склону, чтобы скольжение постепенно погасило скорость, как в бобслее длинный спуск гасит энергию разогнавшихся спортивных саней. Это ему отчасти удалось, но поверхность внизу отличалась от гладкого ледяного желоба, да и возможностей маневра даже у отличного пилота сейчас не было.