Инженер открыл ежедневник, заглянул в него, полистал страницы…

– Указанный блок был изготовлен в 2000 году. В том же году передан на Н-ский вертолетный завод для оснащения выпускаемых вертолетов. В 2002 году по рекламации из войсковой части 7178-Ц данный блок прибыл на завод-изготовитель по гарантии для дефектации и принятия решения о дальнейшей эксплуатации. На основании проведенной дефектации принято решение о нецелесообразности дальнейшего использования этого блока, и он утилизирован, о чем по факсу нам прислали копию акта. Получается, что найденного на месте катастрофы блока просто не существует…

В кабинете воцарилась тишина. Пауза затягивалась.

– А номер на двигателе должен же быть?! – спросил генерал. – Вы же двигатели забрали!

– Так точно! – подтвердил Прохоров. – Двигатели произведены на Украине, у нас такие не производят. Но по номерам данные двигатели в Россию не поступали. Мы направили запрос на завод-изготовитель, но когда будет ответ, неизвестно. И будет ли он вообще?! Я знаю случаи, когда восстановленные «левые» вертолеты продают в Африку и другие страны третьего мира…

– Как такое может быть? – не выдержал прокурор. – Это же военный вертолет! И здесь не Африка!

– Мы не можем точно утверждать, что вертолет военный, – возразил начальник инженерно-авиационной службы

– Даже так?! А чей тогда? – возмутился генерал Свиридов.

– Пока нам это установить не удалось.

– Пока, – раздраженно повторил генерал. – Как говорится, не пройдет и полгода… У вас все?

– Так точно, доклад закончил!

– Товарищ военный прокурор! Что удалось выяснить вам?

Бордюгов шевельнулся, обозначая намерение встать, но, подчиняясь движению генеральской руки, остался на месте.

– Показания очевидцев авиакатастрофы подтверждают выводы, озвученные представителем авиации: вертолет был сбит из переносного зенитно-ракетного комплекса. Установлено место пуска ракеты, найден контейнер ПЗРК. По поиску вещественных доказательств там сейчас работают приданные силы под руководством начальника разведки и местная милиция.

– Час от часу не легче! – проворчал генерал. – Вертолет без «черного ящика», с «левыми» двигателями, кому принадлежит – неизвестно… Какие мысли по этому поводу?

– Есть подозрение, что это как-то связано с деятельностью убывшего в день авиакатастрофы спецпредставителя Управления «Т», – сквозь зубы проговорил военный прокурор.

– Как это может быть с ним связано?! – отмахнулся генерал. – Я помню про ваши с подполковником Нижегородцевым разногласия. Ну оставьте уже личные амбиции!

– Никак нет! – возразил Бордюгов. – Амбиции здесь ни при чем. Помните дело о нападении на колонну федеральных сил?

– Помню, – кивнул генерал. – Но к счастью, там никто из наших бойцов не пострадал. Даже странно: при подготовленном обстреле из засады…

– Там много странного, товарищ генерал. Подполковник Нижегородцев забрал у меня его для передачи в Москву. Вполне официально забрал: я подшил в наряд шифрограмму Главной военной прокуратуры с требованием передать дело и его расписку…

– И что здесь странного? Разве это первое дело, которое у вас забирает вышестоящий орган?

– Нет, не первое. Но первое, которое пропало бесследно!

– То есть? – нахмурился генерал.

– Потом я сделал запрос в Москву. Так вот, мне ответили, что Главная военная прокуратура дело к производству не принимала и никаких сведений о нем нет.

– Это ничего не доказывает, – сказал генерал. – Там же куча дел, могли и напутать что-то в учетах. Да и вертолет-то тут при чем?

– Помнится, тогда тоже упоминался неизвестный вертолет, замеченный там же, где проявляла себя «третья сила» – неизвестное воинское формирование, действовавшее как против боевиков, так и против федеральных подразделений…