– По-моему, сейчас время ужина, а не обеда, – заметила она.

– Мы ужинаем не раньше десяти вечера, а то и позже. Вам подадут поздний обед. Одевайтесь и поднимайтесь наверх.

– А нельзя принести еду в мою комнату? – прервала она, рассердившись на его тон. У Никоса были отвратительные манеры. – После долгого перелета я предпочла бы остаться в кровати и немного почитать…

– Поднимитесь по лестнице на третий этаж, потом пройдите через гостиную и выходите на террасу, – подытожил он, словно не слышал ее.

Джорджия нахмурилась. Она злилась все сильнее.

– Мистер Лоран говорил, что у меня будет собственное пространство и частная жизнь.

– У вас есть собственное пространство. В вашем распоряжении три комнаты. Но раз в день мы с вами будем встречаться и ужинать вместе.

– Не понимаю, почему мы должны встречаться ежедневно. Нам нечего сказать друг другу.

– С этим я полностью согласен. Нам нечего сказать друг другу, но я должен многое сказать своему сыну. А так как он находится внутри вас, вы должны присутствовать при разговоре.

Джорджия едва сдержала злобный комментарий.

– Сожалею, что вам придется терпеть мою ужасную компанию следующие три месяца.

– Мы оба идем на жертвы, – ответил Никос. – К счастью, ваши жертвы компенсируются. – Он кивнул и повернулся, чтобы уйти.

– Я хотела бы принять душ.

– Отлично.

– Дверь в мою комнату починят, пока я буду наверху?

– Я уже сказал, что починят.

Выйдя из комнаты Джорджии, Никос вызвал Адраса, пожилого смотрителя виллы, и сообщил ему, что дверь в спальне Джорджии необходимо отремонтировать. После этого он отправился на затененную террасу и стал ждать Джорджию.

Солнце делало оттенки неба и моря ярче и насыщеннее. Терраса была защищена от сильного ветра. Никос стоял у стены, глядя на море, ветер трепал его рубашку и волосы. Его волосы сильно отросли, зато скрывали шрамы на виске и скуле.

Он пока не мог привыкнуть к тому, что на вилле появилась Джорджия. Он не любил гостей. Камари – его личный остров. Ближайшим к нему был остров Аморгос, на котором находились больницы, паромы, магазины и монастыри, но Никос не появлялся на Аморгосе в последние годы. Там его не ожидало ничего хорошего.

Все необходимое ему доставляли с материка. Если ему стало бы скучно, он полетел бы в Афины. Хотя компания ему вряд ли нужна. Вот уже много месяцев он предпочитал одиночество. В Афинах у него был дом, а также там находился головной офис его фирмы. На Санторини располагался старинный особняк его семьи и бывший винный завод, которые когда-то были его любимым местом в мире, а теперь стали источником его кошмаров.

Никос прожил один так долго, что не представлял себя в окружении большого числа людей. Его сыну тоже не понадобится большое общество. Он научит его жить просто, любить природу и быть независимым. Он постарается, чтобы его сын узнал, что такое счастье… Не деньги, не награды, не похвала и не успех, а этот остров, эти небо и море.

Услышав шаги, он обернулся.

Джорджия вышла на террасу в черных легинсах, длинном черно-белом трикотажном джемпере и ботильонах на высоких каблуках. Ее блестящие светлые волосы были затянуты в высокий хвост. Джорджия не накрасилась, но выглядела гораздо более отдохнувшей.

– Что вы будете пить? – спросил Никос, указывая на поднос с кувшинами.

– Воду. Спасибо.

Он налил воды в высокий стакан и передал его ей. Она стояла, глядя на Эгейское море. С террасы открывался впечатляющий вид – заходящее солнце золотило горизонт, отбрасывая на небо алые и бронзовые всполохи.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Никос.